перевязанный крест-накрест тонким шпагатом целлофановый пакет. Вместо «долларов» в пакете оказались самые настоящие советские деньги в крупных купюрах. Насчитали их ровно пять тысяч рублей. Когда следователь с понятыми стал писать протокол выемки, Чуносов усмехнулся.
— Можете шабашить, сыщики. Больше, хоть лбы разбейте, ничего не найдете.
В этой фразе Бирюкову показалось что-то расчетливое. Антон попытался сосредоточиться, но отвлекал надсадный собачий лай, доносившийся из конуры. Догадка мелькнула внезапно. Обращаясь к прокурору, Антон предложил:
— Давайте в собачьей конуре посмотрим…
Прокурор предложение поддержал. По его требованию Чуносов-старший, ухватив за ошейник, с трудом перетащил овчарку в сарайчик.
Бирюков со следователем легко переставили конуру в сторону и осмотрели место собачьей лежанки. На голом пятачке земли ничего примечательного не было. Попросив у старика Чуносова лопату, Антон попробовал копать землю и сразу почувствовал, что в середине пятачка земля мягче, чем по краям. Через минуту он вырыл круглую металлическую банку из-под селедки и отогнув прижатую крышку, достал из банки красно-белый пакет, рекламирующий сигареты «Мальборо». В пакете были завернуты похожий на наган самодельный пистолет с пузатым набалдашником глушителя на конце ствола и ополовиненная коробочка патронов для малокалиберной винтовки.
Прокурор, взяв из рук Бирюкова пистолет, стал осматривать его. Антон, заметив краем глаза, как «Прапор» напружился, быстро шагнул к нему. В тот же миг Чуносов рванулся к калитке, но, запнувшись за мгновенно подставленную Антоном ногу, со всего маха вытянулся на земле.
— Ну вот!.. — с упреком сказал прокурор. — Дорогой костюм напрасно испачкал.
— Придется «браслеты» применить, чтобы не фокусничал, — хмуро добавил следователь.
После завершения всех юридических формальностей Никиту Чуносова увезли из дома в наручниках. Ни ссутулившийся еще сильнее отец, ни беспрестанно плачущая мать не вышли его проводить.
…В отличие от «Прапора» опись имущества Труфанова была впечатляющей. Она едва вместилась на пятнадцати страницах убористого машинописного текста. Общая сумма накоплений Владика, включая отделку кафе, составила двести тридцать девять тысяч рублей с копейками.
При обыске на даче в тайнике нашли три импортных кассеты с порнографическими видеозаписями, журнал «Секс» на французском языке и белые кроссовки «Адидас», снятые с убитого Левчика Зуева. Их безошибочно опознала Даша Каретникова по засохшей капле бесцветного лака для ногтей, которую, склеивая порванную магнитофонную ленту, Зуев нечаянно обронил с кисточки на левую кроссовку.
В дальнейшем расследовании Бирюков не принимал участия. Оперативно-розыскная работа была завершена, и расследование заканчивал следователь Петр Лимакин. Позднее из разговора с ним и по материалам уголовного дела Антон отчетливо представил полную картину очень жестокого и бессмысленного до нелепости убийства.
Ненависть подпольного бизнесмена Труфанова к Зуеву зрела давно. Добросовестно работая в студии звукозаписи, Лева Зуев мешал Владику, как бельмо на глазу. Угрозами выжив его с работы, Труфанов вздохнул, только ненадолго. Перепуганный провалом более наглого махинатора Лузгачова, которым вплотную занялся ОБХСС, Владик сам был вынужден покинуть доходное место и, не теряя времени, начал энергично пробивать в городских инстанциях создание кооперативного кафе. Увлекшись многообещающей идеей, он прекратил музыкальный бизнес. Когда же кафе зафункционировало, знакомые любители «хэви- метала» стали одолевать просьбами — сделать по любой цене свежие записи популярных рок-ансамблей. Труфанов не устоял перед соблазном легкой наживы. Однажды Владик раздобыл полуторачасовой концерт Майкла Джексона, на котором рассчитывал заработать не меньше трех тысяч. Быстро запустил новую запись в тираж и удивился: «Джексон не расходится». Кто-то уже успел растиражировать этот концерт. Труфанов заподозрил Зуева. Встретив под горячую руку Дашу Каретникову, Владик через нее припугнул предполагаемого конкурента, да не на ту нарвался. Получив в ответ обещание «заложить видеогадюшник» и зная напористый характер Каретниковой, Труфанов решил опередить события. Срочно разузнав новый адрес Зуева, не надеясь на медлительную нынешнюю почту, он тут же направил с Зубениным «ультиматум». Когда вернувшийся из райцентра Ричард рассказал об украденном «Десантником» магнитофоне, Владик встревожился. Ведь Зуев, разыскивая магнитофон, наверняка передаст оставленную Ричардом записку в милицию и расскажет там, чьих рук это дело. Надо было срочно что-то делать. Труфанов мигом договорился с Зубениным насчет машины, рассчитывая отправиться в райцентр, не теряя ни минуты, но помешала затеянная «Прапором» выгодная игра. Будто назло, в тот вечер Чуносов безнадежно проигрался. И тут разъяренному второй подряд неудачей Владику стукнула в голову шальная мысль.
— Вот что, Никита, — сказал он Чуносову, — ты бездарно фукнул мои деньги. Если хочешь, чтобы я простил долг, сделай мне одну услугу…
— Какую? — спросил обозленный проигрышем «Прапор».
— Надо ликвидировать моего конкурента.
— Объясни в деталях.
Когда Владик объяснил сложившуюся ситуацию. Никита хмуро бросил:
— Уберем щенка!..
От кафе отъехали уже в плотных сумерках. Сидевший за рулем Труфанов посмотрел на светящийся циферблат автомобильных часов. В райцентр должны были приехать ночью. Владик задумался:
— Слушай, Никита, а как выманить Зуева из квартиры?
«Прапор» усмехнулся:
— Прикинемся милицейскими. Скажем, что нашли украденный магнитофон. Надо, мол, в милиции срочно опознать его. Щенок сядет в машину и… увезем его в темный лес, в тайгу густую.
Труфанов скривил губы:
— Какой я милицейский?.. Зуев знает меня как облупленного.
— Твое дело — сидеть в машине и не мыркать. Один все проверну тики-так.
— Милиционер — в вельветовом костюме?.. Левчик с ходу разгадает липу и захлопнет дверь квартиры.
Чуносов помолчал:
— Заверни на минуту к моему дому. Там есть старые погоны и милицейская фуражка. Переоденусь да кое-что нужное для убедительности прихвачу…
— Фуражка-то откуда? — удивился Владик.
— Давно уж с какого-то мальчишки мимоходом снял. Наверно, отцовскую, шкет, носил…
На переодевание Чуносова ушло минут пятнадцать. В солдатской рубахе с погонами и в фуражке он и впрямь походил на сотрудника милиции. Труфанов погнал машину на предельной скорости. «Прапор» покосился на него:
— Ты это… не торопись в могилу.
Пришлось уменьшить газ. Перед райцентром Чуносов предусмотрительно посоветовал:
— На всякий случай залепи грязью автомобильные номера. С такой скоростью промчишься мимо гаишника, а тот окажется математиком и запомнит номер машины. Ричарду придется выкручиваться…
Труфанов, увидев в свете фар блеснувшую в придорожном кювете лужу, остановился. Выбравшись из машины, он нарвал пучок бурьяна, обмакнул его в грязь и замазал номера так, будто их забрызгало от езды.
По рассказу Зубенина, Владик быстро отыскал в райцентре дом, где жил Зуев. «Прапор» вошел в темный подъезд. Примерно через две-три минуты вернулся. С усмешкой сказал:
— Порядок в нашей фирме. Сейчас как ручной теленочек выйдет. — И, наклонившись к настороженно сидящему за рулем Владику, подмигнул. — А ты боялась, дурочка…
Действительно, очень скоро из подъезда вышел Зуев. Сильно прихрамывая, подошел к машине. Не подозревая подвоха, он в темноте не узнал Труфанова. «Прапор» услужливо распахнул перед ним переднюю правую дверцу. Сам быстро сел сзади. Труфанов, не мешкая ни секунды, газанул по безлюдному, с редкими тусклыми фонарями, райцентру На первом перекрестке, визгнув тормозами, резко повернул к железнодорожному вокзалу. Зуев, видимо, заподозрив неладное, удивленно обернулся к «Прапору»:
— Милиция — в противоположной стороне. Куда мы поехали?
