Проехав по городу, автобус собрал еще пассажиров. В салоне стало тесно и душно. Хорошо хоть кто-то догадался открыть форточку, и врывающийся в нее встречный ветер тут же затеял веселую игру с тряпичными клетчатыми занавесками на окнах. Вскоре автобус свернул со старого шоссе на проселочную дорогу, и лес, до того казавшийся далеким, обступил трассу со всех сторон. Высокие сосны, темные, раскидистые ели странным образом перемежались с белыми клиньями березовых рощ. Порой лес немного отступал от дороги, оставляя место болотинам. Впрочем, даже там, в воде, росли деревья – пусть и чахлые, и не такие высокие.
Пассажиры автобуса говорили громко и почти скороговоркой, при этом все время окая. Их произношение показалось детям очень странным и оригинальным. Василиса и Димка тут же решили, что, наверное, так и должны были говорить все сказочные жители.
Бесконечной стеной вдоль дороги тянулись сосны, ели, березы. Иногда, впрочем, лес уступал место полям. Нет, он не исчезал совсем – он лишь немного удалялся от дороги, темным заслоном деревьев обрамляя пространства, засеянные пшеницей, кормовым горохом или люцерной. Лес говорил: «Здесь вы можете сажать то, что вам нужно, но дальше – моя территория, мои владения».
Иногда ПАЗик останавливался, высаживая людей. Не всегда было понятно, куда они направляются – остановка из четырех бетонных плит, лес и тропинка, ведущая куда-то вдаль. Ни домика, ни сарая – ничего. Зачем же люди здесь выходят?
Василиса задала этот вопрос отцу. Тот улыбнулся и рассказал, что деревни могут находиться в нескольких километрах от остановок, и пассажиры, выйдя из автобуса, еще долго идут пешком.
ПАЗик в очередной раз остановился, и родители начали готовиться к выходу. Сделать это было мудрено, так как людей хотя и стало поменьше, но не так, чтобы слишком. Впрочем, водитель никуда не торопился. Он спокойно дождался, когда Василиса, Димка и их родители выйдут, и лишь потом так же лениво закрыл двери и продолжил свой путь.
Там, где вышли путешественники, даже остановки не было – только маленькая лавочка, на которой, видимо, можно было сидеть в ожидании своего автобуса.
Чуть поодаль виднелись два старых дома. Один, ближайший – был очень большим и горбатым, словно от старости у него болела спина.
- Вот и наш дом, - сказал отец, указывая на горбатое строение.
- А почему он такой… странный? – спросила Василиса.
- Увы, фундамент проседает, - ответила ей мама. – Вот одна часть и сгорбилась.
- Надо будет его поднять, да, боюсь, дерево не выдержит, - вздохнул отец. – Больно старое тут все. Пусть уж так пока будет.
- Ерунда – по-моему, он замечательный! – тут же заявила Василиса, которой внезапно стало жалко постаревший дом. Ей показалось, что здание все слышит и даже может обидеться на них.
- Главное – он большой! – поддержал сестру Димка.
Дети наперегонки добежали до калитки и, войдя в нее, осторожно постучали в окно. В доме еще с весны жили их любимые прабабушка, бабушка и дедушка. Старики с нетерпением ждали своих внуков и уже давно не спали. Серая дощатая дверь скрипнула, и на пороге показалась бабушка. Она обняла детей и тут же запричитала:
- Димочка, Лиса, заходите в дом быстрее, поди все ноги уже в траве промочили…
Ребята зашли внутрь, а следом зашли и родители. Чудеса начались сразу, едва гости переступили порог. В маленькой комнатушке перед входом в дом Василиса увидела старую глиняную крынку и, кто бы мог подумать, два настоящих коромысла! С каким-то странным трепетом в душе она притронулась к одному из них. Теплое дерево так и просилось в руки. Димка тоже углядел эти диковинки. Мальчишка схватил второе коромысло и умоляюще посмотрел на бабушку:
- А мы будем на них носить воду? – спросил он.
- Конечно. Вот пойдете на родничок, возьмете с собой. Идти туда далеко, а ближе хорошей воды нет. Так что успеете еще…
В этот момент в коридоре показались прабабушка и дедушка.
- Ступайте в дом, ангелы мои, - пригласила гостей прабабушка Маша. Слово «ангелы» она произносила по-особенному. В ее исполнении оно звучало как «анделы». Не удивительно, ведь прабабушка Маша всю жизнь прожила здесь, в этих краях, и лишь преодолев восьмой десяток лет, перебралась поближе к дочке, внукам и правнукам.
В доме путешественников ждало особое блюдо: прабабушкины оладьи и бабушкины пирожки с картошкой. Василиса и Димка, увидев все это, пришли в неописуемый восторг. Решительно день уже удался – а ведь еще даже утро не закончилось. Выпив чай, дети побежали исследовать дом. Все здесь было им непривычно: для начала, дом состоял из двух разделенных коридором половин. Одна – жилая. В ней была большая русская печка, кухня и три комнаты. Другая – нежилая. Внизу нежилой половины располагался так называемый хлев – раньше здесь держали коров, овец, коз и кур. Теперь же дедушка поместил здесь свой верстак, где мастерил всякую всячину. Длинный стол был усыпан разными интересными инструментами, а в жестяных банках ждали своего часа винтики, гвозди, шурупы и гайки всевозможных размеров. Чуть в стороне стоял садовый инвентарь – лопаты, грабли, вилы и даже косы.
Над хлевом вторым этажом располагался повить – огромное усыпанное сеном пространство. Там же, на повите, располагалась маленькая горенка. Димка углядел ее первым и шмыгнул в дверку. Вскоре оттуда донесся его крик: «Чур, я буду тут спать!». Василиса забежала в комнатку и поняла, что спать здесь будет она и только она. Впрочем, спорить с братом прямо сейчас девочка благоразумно не стала, ведь главное – не тот, кто первым закричал «Чур, мое!», а тот, кто первым сообщил об этом родителям. Димка зачастую забывал об этом правиле.
Василиса прошла по сену в сторону огромных ворот, закрытых с помощью массивной перекладины.
- Дим, смотри, как думаешь, зачем нужны ворота на втором этаже? – спросила она.
- Может быть, раньше здесь был еще один выход? - предположил мальчишка, пытаясь вытащить перекладину из пазов. Лиса помогла ему, и вдвоем им удалось освободить двери. Димка толкнул одну створку и она, заскрипев, открылась. Солнечный свет ударил в глаза. Дети зажмурились. Перед ними простиралась страна чудес. Там, стоило лишь спрыгнуть вниз, начинался усыпанный цветами луг, а еще дальше – лес, разумеется, волшебный и зачарованный – а как иначе? И еще маленький огородик, и крохотный пруд, заросший осокой и камышом.
С оглушительным щебетанием в раскрытые ворота влетела ласточка и встревожено закружилась под крышей.
- Смотри, там у нее птенцы! – Василиса показала на маленькие желтые клювики, выглядывающие из глиняного шишковатого гнезда на верхней балке крыши, вокруг которого летала юркая черная птичка.
- Здорово! У нас, оказывается, живут свои домашние ласточки! – обрадовался Димка. – Им, наверное, не очень удобно летать через форточку, - мальчик показал сестре на маленькое окошко, располагавшееся выше ворот. Оно было слегка приоткрыто – ровно на столько, сколько нужно было ласточке, чтобы проникнуть в дом. – Давай не будем закрывать до конца двери, пусть себе летают, - предложил он.
- А вдруг кто-нибудь заберется? – возразила ему Лиса. – Давай уж лучше форточку откроем шире. Тащи сюда лестницу.
Вдвоем они нашли лестницу, приставили ее к стене. Димка добрался до форточки и распахнул ее настежь. Ласточка испуганно зачирикала и заметалась еще быстрее.
- Мы ее пугаем, давай, закроем ворота, да уйдем отсюда, - Василиса поспешно потянула двери на себя и подержала их, пока Димка возвращал перекладину на место.
Дети осторожно, чтоб не тревожить птицу, спустились вниз. Массивная дверь бывшего хлева, ведущая на улицу, была открыта и подперта доской. Иногда в проеме мелькали белоснежные бабочки- капустницы.
Родители спокойно отнеслись к тому, что дети почти сразу умчались осматривать окрестности. Иначе и нельзя было – для того и приехали, чтоб гулять по лесу, дышать свежим воздухом и путешествовать.
