'Богатырем', но за ними гонится Камимура с пятью броненосными крейсерами!
В результате не слишком удачного маневрирования Владивостокский отряд оказался между молотом и наковальней. Попытка прорыва мимо крейсеров Камимуры привела к очередному попаданию в злосчастную носовую оконечность 'Осляби'. Ход броненосца-крейсера упал с семнадцати до четырнадцати узлов, и броненосцы Того на горизонте стали явственно приближаться. У более быстрых броненосных крейсеров еще был шанс уйти, но Небогатов отказался бросать 'Ослябю'. Последовавший бой ВОКа с объединившимися силами Того и Камимуры, в котором русские крейсера постепенно избивались до состояния полной небоеспособности, был прерван Рудневым.
— Война на данном этапе закончилась, всем спасибо. Я думаю тот факт, что до Артура нашим недобиткам уже не дойти, даже если Хлодовский, он же Того, их вдруг по доброте душевной отпустит, всем уже очевиден. Да и последнее попадание в 'Смоленск' почти неизбежно ведет к его взрыву и уничтожению запасов снарядов для первой эскадры. А доставка их в Артур — одна из приоритетных задач. Итак — победа японцев, поздравляю Николай Николаевич. Давайте начнем разбор ошибок. Николай Иванович, вы первый. Что вы сделали не так?
— Не отдал приказ с рассветом поднять пары во всех котлах на броненосных крейсерах. Просто скорость вводных — час в пять минут немного меня запутала. Кстати — Николай Николаевич, каким образом японцы под вашим руководством оказались столь удачно расположены? Что — то мне сомнительно, не обошлось ли тут без шельмовства какого… Простите, не в обиду, конечно…
— Да упаси Бог! Я же, по условиям игры, знал что вы идете к островам Рюкю. Вот и поставил две эскадры так, что иди вы от Цусимского пролива к ним по прямой, неизбежно оказывались между ними.
— Н-да… Никакого уважения не стало к старшим. Что по годам, что по званию, — невесело пошутил игравший роль посредника в организованной им штабной игре Руднев, — но какие еще уроки мы можем вынести из первого виртуального разгрома нашей эскадры японским флотом, под командованием Хлодовского-Того?
— Полагаю, — осторожно начал Хлодовский, — что посылать сразу оба бронепалубника за одним вспомогательным крейсером противника это немного… расточительно. Ему за глаза хватит и одного, а при эскадре останется быстроходный разведчик.
— Да и само расположение бронепалубных крейсеров — парой в пяти милях по носу основных сил, несколько неудачно. 'Ниппон Мару' успел подойти на расстояние позволяющее ему опознать все корабли основных сил, — вставил свои пять копеек Небогатов, надо отдать ему должное он уже отошел от того, что его 'разгромил' капитан второго ранга, — может лучше им отойти миль на двадцать и разойтись подальше? Тогда они полностью посматривают полосу перед главными силами, а если один крейсер преследует противника, тогда уже второй подтягивается ближе к основной колонне. Да и еще — в следующий раз чур Я играю за японцев.
— Ну тогда полчаса на перекур, и начинаем второй прогон. Условия те же — высадка десанта на острова Рюкю с последующим прорывом в Артур. Да, Николай Николаевич, а откуда вы взяли столь подробную карту архипелага? У нас в штабе вроде масштаб поскромнее был, а эта чуть ли не во всю стену…
— В библиотеке оказалась. Решил что нам не помешает, а что Всеволод Федорович?
— Нет ничего, все нормально, идите готовьтесь. А то вам через полчаса Небогатов мстить будет, — про себя Руднев злорадно улыбался.
Ели он правильно оценивает уровень японской разведки во Владивостоке, о запросе карты островов Рюкю в библиотеке дядюшке Ляо должны доложить уже завтра. Если конечно не успеют сегодня. Остается надеяться, что доклад об этом уйдет в Японию оперативно. Грубый слив информации, как в прошлый раз, теперь скорее всего приведет к обратному результату, японцы не идиоты. Приходилось вводить в заблуждение о целях операции всех, включая Небогатова и свой штаб. Истинный маршрут эскадры и масштаб предстоящего во Владивостоке пока знал только он…
Но регулярная практика в судовожденческой стратегии, даже если цель игры немного отличалась от цели реального похода, шла офицерам на пользу. Когда Руднев, перебирая свои воспоминания о периоде обучения, понял, что ни его, ни других капитанов первого ранга и адмиралов русского ВООБЩЕ НИКАК НЕ УЧИЛИ принципам вождения эскадр в бою, ему стало хреново. Ну как, как черт побери, можно вообще воевать, если высшие офицеры учатся своей главной работе, 'по ходу дела'?
****
Руднев окончательно забыл о том, что такое восьмичасовой сон. В очередной вечер, когда он борясь со слипающимися глазами пытался написать очередной приказ начальнику порта, в дверь его кабинета как — то особенно суматошно постучали.
— Ну, что там еще стряслось, господи? — вскакивающий из положения 'задремал сидя' адмирал опрокинул на так и не дописанный документ чернильницу.
— Никак нет, ваше превосходительство, не то, чтоб стряслось… Тут вот к вам… По личному делу… — донесся из-за двери странно нерешительный голос ординарца.
— По какому еще на хрен личному делу? Какие у меня могут быть личные дела, если я уже третий месяц как не могу найти времени даже к мадам Жужу сходить? Кого там принесло на мою голову?
— Папа? — раздался из-за двери неуверенный ломающийся юношеский баритон.
— Коля? — ноги несгибаемого адмирала, грозы японцев, подкосились и он плюхнулся на стул, окунув оба обшлага мундира в лужу чернил на столе.
Петровича конкретно колбасило. Он тупо не мог понять своих чувств к появившемуся в дверном проеме юноше. Он никогда не питал теплых чувств к недорослям, но — он его ЛЮБИЛ, ведь это был ЕГО сын… Но у него никогда не было детей! Однако он прекрасно помнил, как вернувшись из похода на 'Адмирале Корнилове' в первый раз держал на руках маленькое теплое тельце, уютно посапывающее во сне… Он никогда не видел этого пацана! Но память Руднева услужливо подкидывала все новые воспоминания — вот маленький, но упорный пацанчик ковыляет на нетвердых ногах по паркету… Это он вырвался домой, оставив на время зимы хлопотный пост старшего офицера на вмерзшем в лед 'Гангуте'. Вот уже крепкий, пятилетний парень перебирает привезенные ему отцом из плавания по Средиземному морю на 'Николае Первом' сувениры… И теперь он, никогда не мечтавший о том, чтобы завести своих детей, паниковал от острого приступа отцовской гордости. Его сын, гардемарин… А что он тут, во Владивостоке делает?
— Гардемарин Руднев, а как вы тут оказались? Коля, что-то с мамой? — вдруг вырвалось у Руднева.
— Нет, с мамой все в порядке… Пап… Мы… Я… Я сбежал из училища, вместе с парой товарищей, папа возьми нас с собой в море, на 'Варяге'… У нас сейчас каникулы, и мы… И ты… Совсем не писал…
— И вы ЧТО!? Дезертировали со своего поста? Повоевать вам захотелось, да? Совсем очумели, что- ли? А как у вас с отметками в табеле? А вы хоть подумали, насколько вы готовы к походу на настоящем корабле, и на каких собственно должностях вы себя видите? А то у меня нехватка только в кочегарах…
Несмотря на всю отеческую злость, вызванную внезапным явлением своего блудного отпрыска, и все вызванные этим неизбежные дополнительные проблемы, Петрович прекрасно понимал, что тот наверняка настоит на своем, и пойдет в море вместе с ним… Максимум, что он сможет сделать, это определить его перед боем на самый забронированный и быстроходный корабль эскадры — 'Громобой'. Но… Но отказать этому 'юноше бледному, с горящими глазами', своему сыну, который незнамо как проехал через всю Россию, чтобы попасть на войну… Он не сможет. Да и смог бы — это было бы полным свинством. А ведь любопытно — если молодые люди бегут не ОТ войны, а НА войну — значит они считают ее правильной, своей… Похоже Вадик-то в Питере не зря хлеб с маслом ест. Ох, грехи мои тяжкие…
Уже поздно вечером, когда отец и сын наговорившись укладывались спать, Николай Руднев задал отцу вопрос который мучил его с момента их встречи:
— Папа, а кто такая 'мадам Жужу'?
— Знаешь сынок, вот вернешься из своего первого боевого похода, тогда я тебе и расскажу. И даже покажу, пожалуй, что она такое… А пока тебе это еще рановато, спи. Завтра буду вас, балбесов, навязывать командирам кораблей.
— А меня не надо навязывать, ладно?
— Что, ладно?
