живучесть мнение относительно подготовленности экипажа и готовности к выходу на боевую службу. По результатам его выводов экипаж получил неудовлетворительную оценку. Но с этой оценкой он (Жук), как начальник ЭМС дивизии, был не согласен.
Говорил ли свидетель кому-либо из должностных лиц штаба флотилии, свидетель не помнит. После этой проверки был устный приказ командира дивизии о прибытии всех офицеров штаба дивизии на корабль и «не выходить из корабля, пока не будут устранены все замечания».
7.1. В. А. Грегулев, А. В. Зайцев, В. В. Геращенко о проверке готовности к выходу на боевую службу
Допрошенные члены 604-го экипажа — начальник химической службы экипажа капитан-лейтенант В. А. Грегулев, инженер дивизиона живучести того же экипажа лейтенант А. В. Зайцев и старшина команды штурманских электриков мичман В. В. Геращенко — об обстоятельствах проверки готовности экипажа к выходу на боевую службу пояснили, что в ходе проверки готовности корабля и экипажа к выходу на боевую службу флагманскими специалистами флотилии были выявлены слабые знания экипажа по борьбе за живучесть, в связи с чем флагманские специалисты дивизии в течение двух-трех дней пытались научить экипаж действовать в условиях аварийных ситуаций.
В. А. Грегулев:
Свидетель сообщил, что перед выходом на боевую службу, примерно 21–22 февраля 1989 г., при проверке штабом флотилии второй экипаж получил оценку «два балла».
«После проверки командир БЧ-5 капитан 2-го ранга Бабенко и командир АПЛ капитан 1-го ранга Ванин объявили, что «двойку» нам поставили из-за того, что личный состав экипажа во время боевой тревоги действовал пассивно. Я также помню, что после проверки командованием экипажа нашей готовности мы снова предъявляли учения кому-то из флагманских специалистов флотилии. Помню, что эти учения проводились буквально за несколько дней (три дня) до выхода корабля на боевую службу.
Тогда еще кто-то из мичманов, прослуживших много лет, сказал, что так на боевую службу не выходят. Этими словами он дал мне понять, что экипаж задергали, создали в нем нервозную обстановку».
A. В. Зайцев:
Свидетель А. В. Зайцев показал, что в 20-х числах февраля 1989 г. экипаж проверялся сначала штабом дивизии, а затем штабом флотилии, на предмет готовности к выходу на боевую службу.
Во время проверки штабом флотилии, т. е. через несколько дней после проверки штабом дивизии, на К-278 прибыли флагманские специалисты штаба флотилии, среди которых особенно свидетель запомнил Щекотихина и Гущина, которые проверяли БЧ-5. Свидетель знает, что учение по борьбе за живучесть не было принято. Через день-два корабль вновь проверился на предмет устранения выявленных в ходе проверки штабом флотилии замечаний. Чем закончилась эта проверка, он не помнит.
B. В. Геращенко:
Свидетель В. В. Геращенко показал, что в 20-х числах февраля 1989 г. готовность экипажа к боевой службе проверялась штабом дивизии и флотилии. При проверке корабля он лично слышал, как проверяющий капитан 1-го ранга Жук очень часто ругал механиков и был недоволен их подготовкой, а при проверке корабля и экипажа штабом флотилии проверяющий помощник начальника ЭМС флотилии по живучести капитан 2-го ранга Гущин вообще поставил кораблю «двойку».
Свидетель помнит, что кто-то ему рассказывал, что по этому поводу был большой скандал, Гущина обвинили в предвзятости ко второму экипажу.
О том, что подготовка экипажей АПЛ по задачам «Ж» (живучесть) должна соответствовать оценке не ниже «хорошо», прямо написано в РБЖ-ПЛ-82. Из приведенных выше показаний следует, что при подготовке корабля к выходу на боевую службу командованием дивизии и 1-й флотилии данные требования РБЖ были нарушены.
Анализ действий при аварии на К-278 7 апреля 1989 г. подтверждает правильность выводов о слабой подготовке ГКП второго К-278 экипажа, сделанных офицерами ЭМС флотилии в ходе проверок 22 и 25 февраля 1989 г.
7.2. Не допущенные к исполнению обязанностей
Следствием установлено, что в нарушение требований ст. 18 «Курса боевой подготовки АПЛ», запрещающей выход корабля в море с не допущенным к исполнению обязанностей по занимаемой должности личным составом, шесть штатных должностей занимали лица, не допущенные к исполнению обязанностей по занимаемой должности. Это привело к тому, что их обязанности вынуждены были исполнять другие члены экипажа в ущерб своим прямым обязанностям.
Так, в соответствии с корабельным расписанием на боевом посту № КП-1/5, в третьей смене вахту по боевой готовности № 2 должен был нести прапорщик Ю. П. Подгорнов, однако он этого не делал. Согласно свидетельским показаниям Зайцева и Дворова, вахту Подгорнов не нес, за него обязанности выполнял командир 3-го дивизиона капитан 3-го ранга В. А. Юдин, совмещая их с выполнением обязанностей вахтенного инженер-механика третьей смены.
По этому же расписанию на боевом посту № КП-2/5 во второй смене вахту должен был нести мичман Замогильный, однако вместо него на пульте «Онега» во второй смене его обязанности выполнял капитан 3 -го ранга Испенков, совмещая их с обязанностями вахтенного инженер-механика второй смены.
Из показаний А. В. Третьякова, инженера гидроакустической группы второго экипажа, усматривается, что он вышел в море, не сдав положенных зачетов на допуск к исполнению обязанностей по занимаемой должности.
Свидетель Л. К. Жук, начальник ЭМС дивизии, по этому вопросу дал показания, что положенные зачеты для исполнения обязанностей по занимаемой должности, в т. ч. по борьбе за живучесть, ему так и не сдали капитан 3-го ранга Максимчук — зам. командира корабля по политчасти, мичман Бондарь и прапорщик Подгорнов. Свидетель считает действия командира корабля Е. А. Ванина, взявшего в поход на боевую службу лиц, не допущенных к исполнению обязанностей по занимаемой должности, самоуправством. К этим действиям он относит несанкционированную замену мичмана Тарасенко (из первого экипажа), который должен был идти в поход в составе второго экипажа, мичманом Бондарем.
Со слов Тарасенко, перед началом приготоаления К-278 к выходу в море его вызвал в ЦП командир БЧ-5 капитан 2-го ранга Бабенко и представил его капитану 1-го ранга Ванину, который сказал Тарасенко, чтобы тот покинул корабль, т. к. на боевую службу пойдет мичман Бондарь.
Свидетель Жук заявил, что об этом самоуправстве Ванина он не знал и узнал лишь после того, как К- 278 вышла в море. Он сообщил также, что не знает вообще, как на борту К-278 оказался прапорщик Подгорнов.
Свидетель Б. Г. Коляда, старший на борту во время похода К-278, показал:
О том, что подлодка вышла на боевую службу с не допущенными к исполнению обязанностей по занимаемой должности лицами, свидетельствовал начальник химической службы второго экипажа капитан-лейтенант В. А. Грегулев. Он сообщил, что на боевую службу с экипажем вышли три человека, не допущенные к самостоятельному управлению своим подразделением и боевым постом. К ним он причислил мичмана Бондаря, прапорщика Подгорного и лейтенанта Молчанова.
Мичман Бондарь не сдал положенных зачетов, т. к. был взят в экипаж за неделю-две до выхода корабля на боевую службу. Прапорщик Подгорнов не имел желания служить на АПЛ, не умел эксплуатировать свою материальную часть. Вместо него за пультом «Молибден» работал капитан 3-го ранга В. Юдин, командир дивизиона живучести. Подгорно-ва взяли в экипаж за то, что у него были «золотые руки» на разные поделки.
Третий не допущенный — лейтенант Молчанов. Ему формально поставили зачеты по ядерному
