явно хотелось крикнуть: «Ну что ты за дура!» Но он сдержался. – Одно название «Легионы проклятых» вызывает у крестоносных медвежью болезнь. Они знают, что Легионы демонов практически нельзя остановить.
– Но мы – не легион, – заметил Дарган.
– Да, мы – жалкий отряд, – согласился Идразель. – Так что имперцы не откажут себе в удовольствии растерзать нас на части.
– Так ты предлагаешь объединиться? – в этот раз Дарган все же опередил Тейру.
– Почему бы и нет? Сообща мы можем вернуть себе истинную суть. Эльфы говорят: «Можно взять в спутники любого, если это не гном!»
Сектанты все как один засмеялись, тыча друг в друга козлиными черепами. Даже горгулья изобразила смех, больше похожий на хрюканье.
Отсмеявшись, один из сектантов все же снял череп, и Дарган увидел белое влажное лицо, тонкие губы, подбородок, заросший темной щетиной. Взгляд черных чуть навыкате глаз был не лишен ума, и уж точно – полон хитрости.
– Я – Ирг, – сказал черноглазый. – Главный среди этих отщепенцев. Первый в очереди на звание чародея.
Дарган огляделся:
– Я что-то не вижу, кто бы мог тебя повысить в звании. – Потом кивнул на мраморную горгулью. – Ну разве что эта тварь.
– А, ты ничего не понимаешь в иерархии проклятых, – мрачно отозвался Ирг. – Бетрезен…
– Ты же больше не служишь Бетрезену! – одернул его Идразель и повернулся к Даргану: – Я же сказал, они совсем тупые. Надевай шлем, и пошли! – приказал он Иргу.
Тот повиновался без возражений, видимо, и сам осознал, что перспектив подъема по карьерной лестнице проклятых у него больше нет.
– Итак, мы вместе? – спросил бывший эльф.
– Вместе, мы все трое согласны! – Дарган похлопал коня по шее. – А горгулья не возражает?
Горгулья что-то прохрипела – видимо, сообщала, что тоже согласна.
Удивительная вещь – стоило Даргану покинуть войско Мортис, как удача тут же стала благоволить к нему. Как будто некий могущественный покровитель то и дело подбрасывал ему помощников. Так духи предков в Алкмааре некогда помогали живым. Но ведь духи алкмаарцев теперь очутились во власти Мортис, а безмясая ни за что не станет помогать предателю и беглецу.
И все же удачи одна за другой нанизывались на цепь событий, как нанизывает искусная вышивальщица мелкий речной жемчуг на шелковую нить.
Сначала Дарган встретил милую спутницу – и пусть встреча эта была сопряжена с опасной битвой, отныне он путешествовал по чужим землям не один, а с последней живой девушкой Алкмаара. Втайне надеялся Дарган, что Лиин тоже избегла общей участи и теперь ищет возможность пробраться в безопасные земли. Их дороги пересекутся, надо только идти вперед.
Потом этот отряд. Из опасных противников проклятые вдруг обернулись друзьями и предложили помощь Даргану в обретении жизни. Впрочем, помощь проклятых – это помощь проклятых, и об этом ни на миг нельзя забывать.
К счастью, Дарган не нуждался в сне.
Немного воды, пара сухарей, этого ему вполне достаточно, чтобы поддержать тело в форме, а силы дает ему медальон.
Всю ночь сидел алкмаарец под деревом, любуясь на звезды и луны Невендаара, подернутые в это время года фиолетовым флером. Он то вспоминал потерянный навсегда Алкмаар, то думал о предстоящем путешествии по землям эльфов. Порой ему начинало казаться, что Лиин непременно укрылась в древних лесах, и воображение рисовало ее уже преображенной – в виде утонченной эльфийской принцессы, в коротком платьице, цветом похожим на кору дерева, в зеленом плаще, ниспадающем до земли, с цветами в волосах.
Впрочем, его бодрствование не укрылось от остальных.
– Ты же не спишь, нежить, – сказал Ирг, вороша костер, – почему бы тебе не постоять на часах, пока мы спим?
– Твои сектанты недопустимо разнежатся, – отозвался Дарган. – А мне лично нравится сидеть, ничего не делая, и вспоминать прошлое, а не прислушиваться к ночным шорохам.
– Тогда хотя бы полночи? – Ирг сбавил тон.
– Ну, полночи, куда ни шло. Но только если ты принесешь мне хвороста.
Дарган не стал уточнять, что его мертвая плоть не заживает и начинает расползаться после любой самой незначительной царапины – посему алкмаарец каждое утро осматривал в маленькое зеркало в серебряной оправе свое лицо и руки. Состава во флаконе, подаренном Мораном, осталось на дне.
– Мог бы и сам… Ну ладно, ладно, принесу, – отозвался Ирг, сообразив, что спорить бесполезно.
Сектант притащил целую гору веток, и Дарган остался часовым.
Все спали – или притворялись, что спят. Дарган то вставал и обходил лагерь, то присаживался к костру, чтобы подкинуть веток. Право же, ему не нравилась манера Идразеля всякий раз разводить костер – это было как знак, как призыв: мы здесь, приходите и нападите на нас. Он сказал об этом демонологу, когда отряд расположился на ночлег.
«Да, любой нежити, тепло не в радость, – огрызнулся Ирг, услышав возражения Даргана, – вредно для тебя тепло, это верно. Но мы-то живые, и наши тела еще тепленькие, в отличие от твоего, алкмаарец. К тому же без горячей похлебки мы в этих местах быстро сдохнем».
«Я околдую огонь, – пообещал демонолог. – Пламя никто не заметит со стороны. А в случае опасности твой конь предупредит не хуже любого часового».
С этими доводами трудно было не согласиться, тем более, вместе с ними шла Тейра. Уж ей-то костер просто необходим: ночами девушка мерзла и потому ложилась всегда к самому огню.
«Тейре придется остаться у эльфов, – размышлял Дарган. – Не след юной девушке бродить по ужасным дорогам войны, где нежить и проклятые спорят за тела и души».
Он глянул на спящую. Она опять расположилась слишком близко к костру, положив под щеку кулачок – так спят дети. В этот миг лицо ее походило на лицо ребенка – столько в нем было наивной беззащитности. Днем Тейра никогда не казалась ему такой. А сейчас…
Он впервые подумал о Тейре с чуть большей нежностью, чем стоило думать просто о спутнице в странствиях. Так он мог думать о своей сестре, что осталась лежать вместе с матерью в траншее, прорытой по приказу Мортис. Нет, о сестре он думал иначе. А вот о Лиин…
– Это предательство… – пробормотал он вслух и спешно отошел от костра.
Бешеный, заслышав торопливые шаги хозяина, вскинул голову и издал короткий звук, больше походящий на хрип. Будто спрашивал – не пора ли в путь, добывать сладкую человеческую плоть. Дарган подошел к нему, похлопал по шее, конь ткнулся ему мордой в грудь – причем бивни прошли с двух сторон туловища – будто Бешеный решил обнять хозяина своими костяными полукружиями, как руками.
– Мерзкий, отвратительный, гадкий… – пробормотал Дарган с нежностью.
В ответ конь захрапел, как сытый громадный-прегромадный кот.
– На пом… – раздался крик и смолк, придушенный.
То был голос Тейры.
Дарган ухватился за бивень, поднырнул и кинулся на зов.
У костра катались двое. Мелькнули обнаженные руки девушки и ее растрепанные волосы. Вторым был кто-то из сектантов. Он все же сумел подмять девушку под себя, уселся на ноги, прижал руки к земле. В этот миг Дарган узнал насильника. Ирг.
– На по… – вновь раздался крик. Но докричать Тейра не сумела – Ирг съездил ее по лицу кулаком, и девушка, недвижная, распростерлась на земле.
– Сука… – прохрипел сектант и рванул ее блузу.
В этот миг Дарган очутился рядом. Он схватил сектанта за шкирку и оторвал от добычи, а потом отшвырнул. Ирг ударился о дерево и застыл. Рядом с деревом очутился Бешеный, оборвавший повод. Конь угрожающе захрипел, поводя из стороны в сторону костяными бивнями, будто спрашивал: проткнуть этого
