фонарь. На мгновение Патриции почудилось, что они находятся за пределами монастыря — так густо росли вокруг сосны. Меж сосен вилась узкая тропинка, выложенная плотно подогнанными камнями. Эндо посветил фонариком в стороны. За деревьями угадывался ряд построек.
Патриция брела по тропе, глядя себе под ноги, пытаясь понять, слышала она звук колокола или нет. И если слышала, то что он сулит? Какие тревоги и беды могут ожидать теперь, когда рядом Эндо? Или ее обманул шум крови в ушах? Или разыграл кто-то из монахов, случайно оказавшийся рядом — невидимый в темноте?
Сосны расступились. В центре крохотной поляны возвышался двухэтажный павильон. Тропа вела к нему, крупными петлями обегая валуны. Поднявшись на ступени, брат Синь-эй позвонил в маленький колокольчик. Пояснил:
— Библиотека здесь.
Перегородки раздвинулись, на веранду хлынул поток света и появился худой высокий человек. Молча поклонился. Патриция с Эндо ответили на поклон и обернулись, в один голос благодаря проводника.
— Синь-эй… — начала Патриция.
Монах понял с полуслова.
— Отведу домой.
Попрощался и ушел. Человек, встречавший гостей на пороге, снова поклонился и молча повел их на второй этаж.
Высокие ширмы разгораживали зал. За ширмами лежали циновки и стояли низенькие столики, возле которых надо было сидеть на коленях.
Тихим и мягким голосом монах спросил:
— Вас интересуют легенды, посвященные чайной посуде?
— Только чайникам, — отрезал Эндо.
— Таких легенд более двухсот. Точнее, двести двадцать семь, — тихо и вежливо отвечал библиотекарь. — Предпочтете ознакомиться с древнейшими, потом перейти к более поздним — или наоборот?
Патриция растерянно посмотрела на Эндо. До этой минуты она не представляла, сколь сложную работу предстоит проделать. Как из двухсот с лишним легенд выделить нужную? Ведь они даже не знают хорошенько, что искать.
— Начнем с древнейших, — решительно заявил Эндо.
Монах поклонился, скрылся за ширмами и вскоре вернулся, бережно неся свитки. Патриция осторожно развернула первый. Эндо склонился над ее плечом.
— Читайте вслух. Это — по-старотайански. Я не понимаю.
— Чему же вы учились?.. — начала Патриция.
Эндо взглянул на нее в упор. Патриция запнулась.
— Ах, простите… Этот свиток нам не понадобится. История относится к тем временам, когда чай заваривали не в чайнике, а…
— Понятно, — перебил Эндо. — Фарфоровые чайники вошли в моду около двухсот лет назад. Это облегчает поиск.
Он снова объяснил библиотекарю, что требуется. Тот удалился, беззвучно ступая по циновкам, унося бесценные свитки. Патриция воспользовалась его отсутствием, чтобы встать и потянуться — от сидения на коленях ноги мгновенно затекли. Лицо Эндо осветилось улыбкой и вновь стало замкнутым, жестким. Вернулся библиотекарь.
— Когда чайник перевернули, на донышке выступил иероглиф власти. И все склонились, признав князя… — Патриция отложила свиток и принялась яростно тереть глаза. — Не похоже на разгадку. Разве что убийца задумал стать властелином мира… Какая рукопись по счету?
— Тридцать вторая.
— Сколько осталось?
— Сто тридцать девять, — терпеливо ответил Эндо: Патриция задавала этот вопрос после каждого прочитанного свитка.
— С каким восторгом я изучала бы их на досуге, — мечтательно произнесла Патриция. — Если бы не требовалось ловить убийцу.
Она несколько раз крепко зажмурилась — перед глазами плясали иероглифы.
— Итак, в чайнике хранится напиток бессмертия, из одного чайника можно напоить умирающее от жажды войско, с помощью чайника можно отличить врага от друга, утрата заколдованного чайника навлекает проклятие на весь род… Не остановиться ли на этой версии? Убийца нечаянно потерял чайник и теперь пытается отвести проклятие от своей семьи. Убедительно?
— Отдохните немного, — сказал Эндо, помогая ей подняться.
Патриция, морщась, потопталась на месте. Сначала она вовсе не чувствовала ног. Потом — словно в муравейник шагнула. Повиснув на Эндо, Патриция осторожно переступала с носка на пятку. Фыркнула, представив, как забавно выглядит. Подняла смеющиеся глаза на Эндо. И замерла, тотчас перестав чувствовать боль в ногах.
Эндо смотрел в окно. Смотрел не отрываясь. Потом бережно отвел руки цеплявшейся за него Патриции.
Она отступила на шаг и тоже взглянула в окно. За решетчатыми ставнями царил непроглядный мрак.
— Что? — шепотом спросила Патриция.
— Огонь. Кто-то разжег костер на Лисьей горе.
— Вы уверены, что это именно на Лисьей?
— Да. Гора Синь-эй немного выше. Будь сейчас светло, мы бы увидели крышу Павильона Зеленого Солнца.
Патриция приникла к самым ставням и наконец разглядела мерцающую огненную точку.
— Синь-эй сказала бы, что это оборотни.
— Мужчина и женщина в старинных одеяниях, — как бы про себя произнес Эндо, вспоминая рассказ Патриции.
— Хат-хен. «Сменившая кожу». Ин-Пэй. «Идущий рядом». Впрочем, это может быть и другой человек. Он, правда, огня не разжигал… — Патриция прикусила язык, сообразив, что проговорилась.
Эндо стремительно обернулся к ней.
— Другой?
Патриция смутилась.
— Да. Мы не рассказывали. Но это, наверное, и не важно…
— Патриция, — сказал Эндо чуть громче.
— Я хотела снова встретиться с Хат-хен и Ин-Пэем, — покорно начала объяснять Патриция. — На следующую ночь мы с Элен поднялись в гору. Шел дождь, и мы, конечно, никого не застали. Собрались уходить, когда услышали шаги, — Патриция чувствовала, что Эндо все крепче сжимает ее руку. — Испугались… сама не знаю чего. Спрятались. Увидели мужчину. Хотели заговорить с ним, но так и не решились. Надеялись — он из одной компании с Хат-хен. Правда, одет он был в современную куртку и брюки.
— Видели вы его лицо? Могли бы узнать? — отрывисто спросил Эндо.
Патриция покачала головой.
— Что он делал?
— Бродил вокруг Павильона.
— Почему не рассказали об этом раньше?
Патриция опустила голову.
— Боялась показаться трусихой…
Эндо издал невнятное восклицание. Патриция виновато молчала. После паузы Эндо спросил:
— Инспектора тоже не известили?
— Нет, — шепотом ответила Патриция. — Зачем? Убийца охотится за чайником. Он не стал бы лазать по горам, а пришел бы к нам в дом.
