его жены.
– Ловко придумано! – обронил Колбин. – Да ты, братец, спятил! Переутомился на службе. Или вдова тебя опоила чем-нибудь?
Он выпрямился, вжался спиной в кресло и выглядел как натянутая струна. Его глаза горели ненавистью.
– Недооценил я тебя, Рома... – процедил он. – Ищейка ты первоклассная. Только куда ты пойдешь со своими... фантазиями? В прокуратуру? Ха-ха-ха! Кто тебя слушать-то станет? Старушка, как я понял, жива и почти оклемалась... раз сумела столько басен наплести. А остальное – мое личное дело. Существует частная жизнь, Рома! Куда никто не смеет совать свой поганый нос!
– Зачем же в прокуратуру? Я пресс-конференцию устрою... для журналистов «желтых» изданий. Вдова кое-что расскажет, поделится подозрениями... Надеюсь, дело об убийстве двух бандитов, которые держали ее в холодном подвале, еще не закрыто. Сначала вы организовали похищение, потом шантажировали Зебровича, который оказался крепким орешком. А когда он не поддался на шантаж, подстроили аварию. Тот мотоциклист на перекресте появился не случайно... ведь так? Не зря вы приказали мне найти его! Хотели и этого свидетеля убрать? Да парень предусмотрительно залег на дно...
– Это клевета! – взревел Колбин. – Гнусная ложь! От первого до последнего слова!
– Ваша деловая репутация погибнет безвозвратно. Никто не рискнет вести бизнес с преступником. Почему вы заблокировали счет вдовы? Может, вы тайно сгорали от страсти к жене Зебровича... и потому решили отобрать у него все, в том числе и жизнь? Теперь вы расчистили путь к ее руке... но не к сердцу! Думаете, деньги сделают ее сговорчивее?
– Что ты несешь, идиот?
На Колбина было страшно смотреть. Он побагровел, его черты исказились, глаза налились кровью.
– Это вы написали Глории письмо от имени Павла Нефедова... и выманили ее в Прокудинку!
– Бред...
– Но о Прокудинке вы знали. О доме, где проживал покойный Нефедов, тоже. Более того, вы даже собирались купить его...
– Хватит! – Колбин ударил ладонью по столу так, что письменный прибор жалобно звякнул. – Убирайся вон!– Ладно... пойду звонить журналистам... телевидение приглашу. Программу «Цена любви»! То-то будет сенсация...
Лавров поднялся и зашагал к двери кабинета, опасаясь, что ему в спину полетят тяжелые предметы. Сзади раздался протяжный всхлип.
– Стой, мерзавец... – выдавил Колбин, хватаясь за сердце. – Подожди... Твоя взяла. Не надо впутывать в наши дела прессу! Это не то, что ты думаешь... Так и быть, счет вдовы я пополню...
Он дышал прерывисто, со свистом, и Лавров испугался, что придется вызывать «скорую». К счастью, у Колбина было при себе лекарство. Он достал из ящика стола таблетку и сунул под язык.
– Но к похищению я не причастен. Клянусь! И Зебрович погиб не по моей вине... Кто это сделал, я понятия не имею. Чем тебе доказать?
– А что вас привело в Прокудинку? За какие грехи вы пытались убить знахарку?
– Я ее не трогал...
– Но в ту ночь вы находились в доме Нефедовых?
– Да... только это не имеет отношения к старухе...
– Вы случайно не маньяк, Колбин? Забраться ночью в пустой дом, раздеться, намазаться какой-то дрянью и выкрикивать заклинания... Может, вы правда оборотень? Ваши партнеры по бизнесу будут в восторге от такой новости!
Глава компании сердито засопел и отправил в рот вторую таблетку.
– Ты меня доконаешь, придурок...
– Зря вы меня оскорбляете, ей-богу, – сдвинул брови Лавров. – Я просто делаю свою работу. Сами же говорили, что я обязан знать, кто чем дышит. Вот я и стараюсь.
– Жаль, что я не сразу заметил чертову старуху! Она успела увидеть то, что ей видеть не полагалось...
– И поэтому вы стукнули ее по макушке поленом?
– Не бил я ее... Когда я выскочил во двор, она уже лежала в траве... Я испугался и убежал...
– Убежали? Куда?
– Кое-как стер с лица краску, оделся и... пошел по тропинке через лес к речке. Там вымылся как следует. Вода была холодная, но я привык. Несколько лет занимался моржеванием, потом бросил. Сердце прихватывает. До утра добрался до трассы, поймал попутку на Москву...
– Как же вы дорогу-то нашли?
– Луна светила ярко... а дорогу я знал. Мне знахарка сама все окрестности показала. Я с ней вызвался травы собирать... под видом учителя.
– Почему вы не оказали ей помощь?
– Я думал, она мертва.
– Пульс щупали?
– Нет! Я спешил поскорее унести ноги оттуда! Неужели не ясно? Объясняй потом, как я там оказался...
– Вы никого поблизости не заметили?
– Вроде нет... Я решил, что бабка подглядывала в окно, сама свалилась и ударилась головой. У стариков кости хрупкие.
– Обо что она могла удариться?
Колбин развел руками.
– Я не смотрел. Мне не до того было. Упала, да и все...
– Значит, вы – маньяк! – убежденно произнес начальник охраны. – Вам лечиться надо, Колбин. Ваше место – в клинике для душевнобольных!
– Ничего подобного. Я здоров.
– Здоровые так себя не ведут. Зачем вы намазались какой-то бурдой и призывали... царицу Савскую?
С этими словами Лавров фыркнул от смеха. Таким глупым казалось все, что происходило сначала в Прокудинке, а теперь в кабинете главы компании, что он едва сдерживался. Трагедия стремительно обретала приметы фарса.
Колбин насупился и опустил глаза. Он выглядел незадачливым воякой, который сдает последний бастион.
– Это...
– Вы занимаетесь... каббалой? – изумился Лавров. – Ну да... веяние моды, понимаю...
На самом деле он ни черта не понимал. Меньше всего он ожидал услышать от Колбина подобную нелепицу.
– Надо же как-то вести бизнес! – оправдывался тот. – Вот я и решил... пойти по стопам Зебровича.
– Он что, тоже... адепт каббалы? Вернее, был...
Петр Ильич хмуро молчал.
Лаврову казалось, что не Колбин, а он сам сбрендил. О чем они говорят?
– Бог мой! Вам удалось развлечь меня! Зебрович – адепт каббалы... интересно... м-да... А его жена?
– Про жену мне ничего не известно.
Начальник охраны нервно расхохотался. Он смеялся и не мог остановиться. Слезы текли из его глаз, скулы болели.
Колбин обиженно сопел. Ему было неловко, и в то же время он испытывал облегчение. По крайней мере, Лавров перестал обвинять его во всех смертных грехах и грозить ославить на всю столицу в масс- медиа.
– Но почему... – От смеха начальник охраны не мог толком говорить, – почему именно... в Прокудинке? Ха-ха! В доме Нефедовых? Ха-ха-ха!
Колбин налил себе воды в стакан, глотнул и придвинул графин Лаврову.
