поднял с подноса графин, наполненный мутного цвета бурдой, и потихоньку, небольшими порциями стал вливать его содержимое в воронку. Монстр счастливо забулькал. Охрана тем временем, плотно сжимая оружие, бдительно наблюдала за Стивом и Филомелой. В камере вновь появилось создание женского пола, принесшее три тарелки с едой для пленников.
— Ешьте быстрее, — буркнул Доктор.
Филомела первым делом начала кормить Густава, чем сильно удивила старичка.
— Что с ним? — недовольно спросил Доктор.
— Болен, — кратко ответила Венис.
— Чем?
— Модули разрушены.
— Какие? — старичок сильно удивился, затем обратился к охранникам. — Вы же говорили, что доставили в целости и сохранности!
Те пожали плечами:
— Нам так Полковник, то есть Зумпель, сказал со слов экспедиции.
— Ах да, я вас путаю, — недовольно проворчал старик и опять поворотился к Венис. — Так какие модули повреждены?
— Может быть, вы сначала все-таки ответите на наши вопросы? — из угла камеры полюбопытствовал Стив, без особого удовольствия поглощавший завтрак. — С какой целью вы нас захватили?
Доктор раздраженно отмахнулся культей от Макналти, продолжая задавать вопросы Филомеле. Та молча кормила Густава, на лице которого также не проявлялось положительных эмоций по поводу поступавшей в организм пищи. Стив понял, что диалог с Доктором не складывается и, подступив вплотную к охраннику, отчего тот сильно занервничал, медленно и четко проговорил:
— Вы — селениты?
В лице у того что-то дрогнуло, — Стив, получивший ответ на свой вопрос, удовлетворенно отошел в угол.
— Я был прав в своих догадках, Филомела, — сказал он, ставя пустую тарелку на пол. Венис понимающе кивнула. Закончив кормить Густава, она взяла свою порцию, немного пожевала и брезгливо скривилась:
— Ну и помои же жрут эти лунные дегенераты!
Один из охранников потянулся за дубинкой, но старичок его остановил:
— Спокойнее, Рибаяз! Не нервничайте! Поберегите живцов и собственные силы! Филомела не стала есть, швырнув тарелку на поднос. Закутанное создание, забрав пустую посуду, удалилось, а за ним — остальные селениты. Сквозь оконце Доктор напоследок прокричал:
— Ужин — в семь часов!
Когда в коридоре стихли шаги, Стив укоризненно сказал Филомеле:
— Напрасно ты не ела. Харчи, конечно, дрянные, но голодом себя морить незачем, — вдруг силы понадобятся.
— Ах, оставь, Стив, — отмахнулась Венис. — Нас вот-вот поволокут на операции, так что незачем отравлять себе последние минуты лунной кулинарией. Не могу одного понять: по какому каталогу им удается заказывать такую гадость?
— Возможно, дело не только в каталогах. Смотри, — Стив показал на вилку, которую он заботливо припрятал в рукаве. Она начала крошиться у него между пальцев.
— Гм, ну и влипли наши лунные друзья, — Филомела растерла на ладони кусок металла. — Если считать, что завтрак был синтезирован минут за пять до их прихода, то, получается, поле здесь по сравнению с Тупунгато — до того, как Морис летал в Оливарес — слабее раз в шесть-семь. Это означает, что…
— … что тор санов хватает на пятнадцать-двадцать минут, до того как они развалятся, — обрадовался Стив.
— Что никому не мешает их синтезировать хоть каждые пять минут, — хмуро добавила Венис. — Я думала совершенно о другом: о том, как этот ходячий труп проводит операции. Это же самая натуральная вивисекция! Замена одного модуля требует как минимум получаса. Выходит, что в самый разгар трансплантации действие анестетиков заканчивается! А послеоперационный период? Две недели заживания в лучшем случае. Да и после пересадки эффективность действия имплантата очень низкая. За пациентами потребуется длительный уход. Ой, что же это я? Совсем забыла о Густаве! Стив, помоги мне раздеть его.
— Зачем? — не понял Макналти.
— Тебя в уборную приглашали? — Филомела, подхватив Эшера под мышки, приподняла его над подстилкой. — Стаскивай с него штаны. Все равно он будет ходить под себя, так пусть хоть пижаму не пачкает. Надо у этих дегенератов какую-нибудь емкость попросить — для нас двоих.
— Мне кажется, они игнорируют такие светские тонкости, — Стив, сняв с Густава брюки, показал Филомеле на монстра. Оглянувшись, она, увидела, как чудовище звучно и обильно испражняется. Камеру заполнил невыносимый смрад; к счастью, сработала система автоматической уборки, ликвидировавшая выделения.
— Интересно, какая половина из двух сейчас опорожнилась, — меланхолически сказала Филомела, возвращая безразличного ко всему Эшера в прежнее положение.
— Ты думаешь, у него раздельные пищеводы? — с поддельным ужасом спросил Стив.
— Во всяком случае, у него две пары задниц. Жди, когда откроется следующая. Ждать долго не пришлось: холовизионное питание внутри урода не задерживалось.
Несмотря на уборку и дезодорацию воздуха, тяжелый запах остался.
— Лелею тайную надежду, что нам забудут принести ужин, — помахивая рукой возле носа, морщился Стив.
— Добро пожаловать в клуб лечебного голодания! — жизнерадостно воскликнула Венис. — Если совсем плохо, подойди к двери, подыши через окошко.
— Предоставляю тебе эту возможность первой. Или у тебя насморк?
— Скорее, профессиональная закалка. Заодно можешь поинтересоваться насчет переносной уборной нам в камеру.
На зов Стива прибежал Доктор, который, выслушав просьбу землянина, буркнул:
— Обойдетесь. Через пару дней вам будет все равно.
— Филомела, нам осталось жить два дня! — бодро объявил Стив, вернувшись на свою циновку.
— Без уборной?
— Конечно. Как я и думал.
— Стив, ты не хочешь еще немного подышать свежим воздухом у окошка? — немного стесняясь, спросила Филомела.
— Нет, а что?
— Ну какой же ты недогадливый!
— Понял, понял! — Макналти вскочил, подошел к двери и не поворачивался, пока не прекратился шум уборки.
— Хотелось бы знать: умываться нам тоже не положено? — держа в зубах заколку для волос и руками приглаживая назад волосы, поинтересовалась Венис.
— Судя по запахам, которые источают селениты, личная гигиена здесь не в почете. Подушки и одеяла тоже не предлагаются.
— Желаю им вместе с нашими модулями занести себе какую-нибудь инфекцию. Знаешь, Стив, что-то я соскучилась по извержению вулкана и другим природным катаклизмам. Похоже, ничто другое нас отсюда не вытащит.
— Да, — вздохнул Стив. — И я, честно говоря, расцениваю наши шансы на спасение как минимальные. Вернее, без чудесного вмешательства извне — как нулевые.
— Что нам тогда остается? — Филомела свернулась на подстилке в клубок, подложив руки под голову.
— Умеренно героическая гибель при сопротивлении.
