оправдывала своего названия: блинами здесь и не пахло. Гулкий зал бывшей столовой с выцветшими занавесками на окнах, со столами и стульями на железных ножках, был полон дыма, хотя на стене висела табличка, запрещающая курить. Матвей взял бутылку водки, остывшие беляши, салат из свежей капусты и подсел к двум работягам, закусывающим пиво сосисками. По разговору он понял, что парни ремонтируют магазин напротив, а сюда ходят обедать.
– Рановато у вас обед, – заметил он.
– Так мы пашем с шести утра!
Слово за слово, они упомянули о пожаре на Озерной и обгоревшем трупе хозяйки дома, – эта тема обсуждалась повсюду.
– Говорят, прислужница со сторожем ее убили, ограбили и устроили пожар, чтобы следы замести.
– Я слышал, молния в дом ударила, – сказал Матвей.
– Врут! Почему же тогда Тихона ищут?
Оказывается, сторож иногда наведывался в «Блинную». Завсегдатаи его хорошо знали и подтвердили, что накануне роковой ночи он здесь выпивал вместе с Гвоздем, после чего они ушли к Тихону париться в бане.
– Кто такой Гвоздь? – громко спросил Карелин.
Высокий худой старик с лысой, как кегля, головой, покачиваясь, подошел к столику.
– М-меня звали? – его глаза увидели водку и приклеились к бутылке намертво. – Я Гвоздь! Нальете, с- сынки?
Строители ушли работать, и Гвоздь радостно вздохнул, – разливать на двоих не то, что на четверых. Когда водка перекочевала в желудок Гвоздя, Матвей взял его под руку и вывел из «Блинной». Они свернули в безлюдный переулок, где по бокам дороги тянулись голые рябины, усыпанные красными гроздьями. Под ногами хлюпала грязь, но Матвея это не смущало. Гвоздь порывался затянуть песню.
– Шумел камыш… – начинал он, спотыкался и замолкал, всем телом повисая на провожатом. – Шш- шумел… ка… мыш… дер-р-ревья… гну-лись…
«Если таких тут много, то понятно, откуда у поселка название Камышин», – подумал Матвей.
– Где Тихон? – спросил он. – Скажешь, еще налью.
– Ти… Ти-хон? Сбёг!
– Вы в бане парились?
– Ага… п-пили и… па-рились… с веничками… п-потом Тихон в дом позвал. – Гвоздь затряс лысой головой, икнул. – А т-тебе чего надо? Ты кто?
На холодном ветру он чуть протрезвел, и его мозги медленно, с натугой заработали.
– Я племянник его, – на ходу импровизировал Матвей. – Из Тулы приехал, а дядьки нету! Мне ночевать негде.
– Из Ту… Тулы? – моргал старик. – Племяш, значить? Худо дело, брат… Д-дядька твой того… слинял… теперя не скоро в-вернется.
– Как это? Что же мне, обратно в Тулу ехать? Я ему телеграмму посылал! – изображал горькое отчаяние Матвей. – Он ответил, что ждет. Ты меня обманываешь! Где дядька, признавайся?
Он схватил Гвоздя за грудки и сильно встряхнул.
– Говорю же… сбёг! – испугался тот. – Нас… Вовка-сосед р-разбудил… Пожар! – кричить, – пожар! Бягом, м-мужики, на пожар! Немкин дом горить! Я поднялся… потом опять у-упал… утром меня менты водой о-облили… Где дружок т-твой Тихон? – пытають. – Я глядь… а его и с-след простыл…
– Ладно, держи на опохмелку.
Матвей сунул старику в карман сто рублей и зашагал к дому Тихона, надеясь, что Вовка-сосед окажется трезвее Гвоздя. Так и было: упитанный, пышущий здоровьем парень рубил во дворе березовые поленья.
– Тебя Владимиром зовут? – уважительно спросил Карелин, чем сразу завоевал его доверие.
– Ну…
– Я Тихона ищу.
– Вы из милиции?
– Нет. – Матвей подошел к забору, и парень, не выпуская из рук топора, последовал его примеру. – Я племянник из Тулы. Где дядька? Говорят, он в беду попал? Хочу его с собой забрать. Менты ведь разбираться не станут, повесят все грехи и посадят вместо настоящего преступника.
Глаза парня загорелись, он криво усмехнулся:
– Тихон дом не поджигал! Он вечером в «Блинной» сидел, потом они с Гвоздем парились – я им веники приносил и пива. Набрались они до чертиков и уснули в доме. Я как услышал про пожар, сразу кинулся их будить. Гвоздь вообще лыка не вязал, а Тихон едва глаза продрал, сообразил, что к чему и давай голову в ведро окунать. Колодезная вода мигом хмель смыла! «Бежать мне надо, – говорит. – Не то посадят! Я дымоход не почистил, как следует, видать, от камина и занялось! Думал сегодня закончить, а оно вон как повернулось. Все, кранты мне, Вован!» Вытащил деньги из-под матраца, перекрестился: «Не поминайте лихом!», – и побежал на дорогу попутку ловить.
– Откуда ты знаешь, что попутку?
– Так это самый быстрый способ уехать. Не на вокзал же ему было идти? Там в секунду загребут.
– Выходит, чей-то дом загорелся по дядькиной вине?
