Он расхохотался.
– Боюсь, я не Качалов и не Смоктуновский: вряд ли мне удастся убедить господина Борисова…
– Изловчишься как-нибудь! – не дослушала Астра. – Скажешь, что я не могу показаться на глаза родителям, и тем более, Иваницыну. Дескать, мне жутко стыдно! Особенно после смерти Марины. Узнаешь, как она погибла, – все подробности.
Матвей перестал смеяться. Ему не хотелось ломать комедию, но и другого выхода он не видел.
Астра по-своему истолковала перемену в его настроении.
– Думаешь, смерть Марины связана с пожаром и смертью госпожи Гримм? – спросила она. – Все-таки меня подозреваешь?
Он не подтвердил, но и не стал отрицать ее слова. Такая мысль мелькала темной тенью в глубине его сознания.
– Не стоит ломать голову понапрасну. Сначала информация, потом выводы.
– Тоже верно, – согласилась она. И неожиданно добавила. – Значит, ты не актер? Просто любишь переодеваться в чужое платье?
– С чего ты взяла?
– Возможно, ты оригинал и придерживаешься моды восемнадцатого века. Чтобы выделяться в толпе.
– Глупости… – он вспомнил о костюме Брюса. – О-о… точно! Да… ты права… иногда я делаю странные вещи…
Не рассказывать же про ночную прогулку по городу, про Хэллоуин? Про то, как он видел Сухареву башню и женщину, которая манила его за собой?
– Надеюсь, ты не маньяк?
– Нет, конечно, – в замешательстве пробормотал Матвей. – Что за вздор?
Он застыл с открытым ртом, потому что в этот самый момент его ум закончил поисковую работу в файлах памяти и высветил требуемое данное.
– Черт побери… Я кое-что вспомнил! Я знаю, какое здание запечатлено на кассете из тайника!
Он уже заговорил на ее языке.
– Ты его где-то видел? – встрепенулась Астра.
Глава 25
Ноябрь заливал столицу дождями, засыпал мокрым снегом. Ночью подмораживало. Дороги и тротуары блестели, как зеркало. Радио твердило об автомобильных авариях.
Несмотря на гололед, Борисов предпочитал личный транспорт общественному.
– Уже еду, – на ходу переговаривался он по телефону с Ельцовым. – Через четверть часа буду.
– Давай, Коля, поторапливайся. Есть новости. Жду!
По тому, как Ельцов отрывисто, резко бросал фразы и так же резко отключился, Борисов понял, – новости не очень хорошие. Босс не желает обсуждать их по телефону, опасаясь прослушки.
– Далась ему эта прослушка?! – ворчал Борисов. – Кому за ним шпионить-то? Неужели, он из-за Астры так переживает? Воистину, родительская любовь слепа. Астра пока, хвала всевышнему, не в розыске и даже не под подозрением.
Добравшись до офиса, он убедился в обоснованности своих предположений. Ельцов расхаживал по кабинету, засунув руки в карманы, сопел и был похож на тигра в клетке.
– Мне вчера дочь звонила, – без предварительного вступления заявил он. – Астра жива!
– Я в этом не сомневался. Где она?
– Полагаю здесь, в Москве. Хотя не факт! Я ей сказал о том, что Марину… убили, – с усилием выговорил Юрий Тимофеевич.
– И что? Какая была реакция?
– Бросила трубку. Надо найти ее, Коля!
– Ищем…
– Вы уже целую вечность ищете! – вышел из себя Ельцов. – Жена извелась! И меня изводит. Веришь, ночью проснулся от удушья, сердце жмет, слабость во всем теле… еле очухался. Хорошо, что у Лёли в тумбочке целая аптека, – кое-как достал таблетку, положил под язык и думаю: жизнь-то словно паутинка, оборвется, и ойкнуть не успеешь. Я ведь вчера, после звонка дочери, ходил, сам не свой, – все гадал, почему она мне не доверилась, матери ничего не сказала? Вот так взяла и ушла, как чужая. Где она живет? О чем думает?
– Молодых не поймешь. Они словно лунатики! Что-то их
– Да, проблема. – Ельцов помолчал, прислушиваясь к зарождающейся в затылке боли. – Как идет следствие?
– Ищут грабителей, но, скорее всего, не найдут. Мать и отчим Степновой не настроены поднимать шум. Марину этим не вернешь, а полоскать прилюдно семейное грязное белье им ни к чему.
