– Хорошо. А что случилось?
– Надеюсь, пока ничего. Будь любезен, забери своих ребят из моего двора. Могу я к любовнице съездить без чужих глаз, в конце концов?!
Гусев хотел возразить, но передумал. За годы работы на частных предпринимателей он твердо усвоил: хозяевам лучше не перечить. Настроение у них меняется, как у капризных барышень, – то подай охрану, то убери, то снова подай. Хозяин – барин!
Кафе «Якорь» представляло собой обычную забегаловку, где всегда было полно любителей пива и морепродуктов. Господин Михалин с трудом нашел свободное место, взял себе кружку баварского и порцию жареных мидий. Посетители кафе обращали на него внимание – уж больно не вписывался этот безукоризненно одетый и причесанный джентельмен в окружающую обстановку.
Ни есть, ни пить ему не хотелось. Лениво пережевывая мидии, Тарас прикидывал, каким способом ловчее всего будет лишить человека жизни. От этих мыслей аппетит пропал окончательно. Никакого оружия у него с собой не было, а шантажист явно не похож на безмозглую овечку, которая отдаст себя на заклание. Да и людей в «Якоре» набилось – яблоку упасть некуда. Неподходящее место для убийства.
Прошло четверь часа. Мидии были съедены, пиво наполовину выпито – а к господину Михалину так никто и не подошел, не подсел, не заговорил. Запах рыбы и пива становился все гуще, от него подташнивало.
Следующие четверть часа тянулись мучительно медленно. Когда и они истекли, Тарас поднялся со стула и начал пробираться к выходу. С наслаждением распахнул дверь – холодный воздух обжег разгоряченное лицо; на парковочной площадке худой мужчина разгребал снег. Тарас подозрительно покосился на него, оглядываясь, подошел к машине. Кто-то прикрепил к лобовому стеклу записку: «Жду тебя в цветочном магазине «Ландыш». Время в записке не указывалось.
Господин Михалин закипал. Но в данном случае условия диктовал не он, поэтому приходилось подчиняться. Чтобы найти этот дурацкий «Ландыш», он исколесил несколько улиц. В магазине было тепло, пахло землей и цветами.
– Вам букет подобрать? – с улыбкой спросила продавщица.
Такого красавца она видела впервые. Наверное, артист… или стриптизер. С его внешностью заниматься чем-либо другим просто неразумно.
– Я пока посмотрю, что у вас есть, – неопределенно ответил Тарас, стараясь держаться у окна и не выпускать из виду машину.
Продавщица вернулась к своему занятию – она расставляла на полке горшки с геранью и цикламенами. В магазин вбежал мальчишка лет семи, в вязаной шапке и шарфе, обмотанном вокруг шеи. Он вытащил из варежки записку, протянул ее Тарасу и шепнул:
– Это вам, дяденька.
Господин Михалин развернул записку – это был грубо нацарапанный карандашом план: улица, на которой располагался «Ландыш», поворот, еще один и за ним место, отмеченное крестиком. Направление движения указывали стрелки. Внизу едва уместилась надпись – «Иди пешком».
Когда Тарас поднял голову, мальчишки уже след простыл.
– Подобрали что-нибудь? – спросила продавщица, отрываясь от горшков.
Он махнул рукой и вышел. Продавщица проводила его удивленным взглядом, пожала плечами. Странный мужчина – вроде солидный и при деньгах, такие по магазинам зря не ходят, – а ничего не купил.
Господин Михалин тем временем торопливо шагал вдоль улицы к повороту, указанному на плане. Дьявол забери этого мерзавца! Издевается он, что ли?
Второй поворот привел Тараса в старый пустынный проходной двор. Справа и слева теснились постройки непонятного предназначения с заколоченными окнами. Между ними тянулись узкие затемненные проходы. Один из таких проходов на плане был отмечен крестиком.
– Как же туда пролезть? – пробормотал Михалин, невольно оглядываясь по сторонам.
Однако делать нечего – назвался груздем, полезай в кузов! Пришлось ему по сугробам протискиваться в темную щель между грязными стенами. Приблизительно на уровне второго этажа виднелось разбитое окно. Видимо, здания без разбора пристраивали вплотную друг к другу. Зажатый в узком проеме, Тарас запоздало подумал, что здесь он представляет собой отличную мишень, тогда как сам полностью скован и лишен инициативы. Его противник не дурак! Все рассчитал. Даже то, что в этой грязной щели нет никакой свободы для маневра – ни размахнуться, ни подпрыгнуть, ни пошевелиться толком нельзя.
– Эй, вы где? – негромко спросил Михалин, поднимая голову вверх.
Слабое эхо было ему ответом. Оно затихло, и воцарилась тревожная тишина. Тарас представил себе, как глупо он выглядит, засмеялся. Эхо послушно отозвалось, повторяя приглушенные звуки.
Прошло несколько минут – может быть, пять-семь. Поднять руку, чтобы посмотреть на часы, было трудно. Рукава пальто и так безнадежно испорчены.
«Какого черта я сюда залез? Кажется, никто не собирается со мной разговаривать, – подумал Тарас. – И сколько мне тут торчать? Какой я идиот! Вырядился, как на дипломатический прием, и поперся в кафе «Якорь»! В этом пальто меня там запомнили все – от официантки до самого пьяного посетителя. А продавщица в цветочном магазине? У нее глаза едва на лоб не выскочили при моем появлении. И я еще хотел кого-то убить! Не прошло бы и пары часов, как меня упекли бы в кутузку».
– Эй! – уже не ожидая ответа, лениво позвал он. – Будем говорить или нет?
– Будем, – раздался откуда-то сверху «механический» голос.
Михалин прикинул, что неизвестный может прятаться за окном. Хорошая позиция. Главное – выгодная: жертва как на ладони, стиснутая стенами, а шантажиста не разглядишь, как ни старайся.
По дороге к дому Тамары Ивановны Зориной росли могучие ели, укрытые снегом. Под ними валялись выпотрошенные шишки – остатки птичьего пиршества. Сосульки под крышами блестели на солнце.
Смирнов долго стучал, прежде чем ему открыли. Воистину, ему сегодня везло – Зорина тоже оказалась
