«Он чертовски прав! – подумал Тарас. – Я позволил загнать себя в эту щель, как последний идиот».
– У меня нет намерения обманывать вас, – как можно спокойнее сказал он. – Я действительно не понимаю, чего вы хотите. Поэтому и пришел. Мы не можем обсуждать это по телефону. Что вам нужно?
– Ты, наверное, принимаешь меня за придурка, который каждому болвану позволяет полоскать себе мозги! – разозлился обладатель «механического» голоса. – Это ошибка. Для тебя она окажется роковой. Зачем ты сюда явился, если ничего не знаешь?
Михалин пошел на попятный.
– Ладно. Допустим, я кое о чем догадываюсь. Спрашивайте.
– Одумался? То-то! У меня осталось четверть часа на болтовню с тобой. Так что не тяни время. Меня интересует все о Мартове!
– Нельзя ли поконкретнее? У Феликса не было никаких секретов, никакой тайной жизни. Он ничего ни от кого не скрывал.
– Не выводи меня из терпения, – проскрипел голос. – Я держу палец на спусковом крючке! Если занервничаю, рука дрогнет, и ты отправишься беседовать с ангелами на небесах. Говори что у нее было с Мартовым? Любовь? Любовь…
Тарасу казалось, что с ним разговаривает сумасшедший. Скорее всего шантажист не имеет точных данных относительного осведомленности Михалина и вынужден задавать вопросы крайне осторожно. Он боится выдать себя, сказав лишнее.
– Они любили друг друга, – сказал бывший гимнаст, призвав на помощь всю свою выдержку. – Но смерть разлучила их.
– Смерть?! Ах, да… смерть господина Мартова. Это я и без тебя знаю. До того, как Мартов умер, она рассказала ему. Разве не так?
– Возможно.
Тарас словно двигался по тонкому льду. Каждый следующий шаг мог стать последним.
– Конечно, рассказала. И подписала ему смертный приговор. Только он не подозревал об этом! Ха-ха-ха! Любовь и смерть всегда вдвоем! Так, кажется, поется в песне? Ну, и куда она делась после того, как убила своего возлюбленного?
Господин Михалин запутался.
– Она не убивала Феликса! – возразил он.
– Я понимаю, – сказал голос. – Не дурак. Это иносказательное выражение. Его убила тайна.
Тарас молчал. Он не знал, как продолжать разговор.
– Куда ты ее спрятал? – спросил голос. – Чего ты там затих, парень? Мне такие фокусы не нравятся.
– Она умерла… ее похоронили, – сказал Тарас. – Неужели вы не знали?
Теперь воцарилась тишина наверху, за окном.
– Ч-чт-то-о-о? Она… мертва? Ты ее убил! Ах, ты… Да нет, не может быть. Я же видел ее, совсем недавно!
– Вы не могли ее видеть. Она погибла.
– Как это погибла?! – забыв об осторожности, заорал голос. – Ты что несешь, мерзавец? Где ты ее прячешь? Признавайся, а не то…
В проходной двор, скрипя резиной по снегу, въехала какая-то машина. Тарас не мог ее видеть, он ее только слышал. Звуки, наверное, долетели и до шантажиста.
– Я тут ни при чем! – крикнул Михалин, впрочем, мало надеясь, что ему поверят.
Машина остановилась, из нее высыпали молодые люди вполне определенной наружности. Они выбрали этот укромный двор местом для своих разборок. Послышалась речь, обильно приправленная матом и блатным жаргоном. За первой машиной во двор въехала вторая.
Дальнейшая картина развития событий господину Михалину была ясна, хотя он не мог ничего видеть, а только слышал. Оставалось надеяться, что никому из «братков» не придет в голову заглянуть в проем между стенами.
Шантажист за окном притих – не хотел привлекать к себе внимание. Разговор в таких условиях не входил в его планы. Он и без того был сбит с толку заявлением Михалина, а тут еще назревала драка между подвыпившими «братками».
– Эй! – шепотом произнес Тарас. – Что делать будем?
Идея убить неизвестного давно потеряла актуальность. Ее сменили мысли о том, как бы отсюда выбраться поскорее. Да еще чтобы «братва» не заметила.
Господин Михалин долго ждал ответа. Тем временем во дворе разговор на повышенных тонах плавно переходил в мелкие стычки, готовые вот-вот охватить всех присутствующих одной бурной волной сражения не на жизнь, а на смерть. И битва началась… Крики, отборная ругань, звуки ударов, хлопки, скрип снега – все смешалось.
Тарас понял, что неизвестный уже не отзовется. Он либо притаится и переждет драку, либо выберется из заброшенного здания каким-нибудь черным ходом на другую улицу. Варианты у него должны быть отработаны.
– А мне как быть? – спросил себя Михалин, пытаясь повернуться.
Покидать свое убежище и возвращаться сейчас назад во двор ему казалось верхом беспечности. «Братки» хоть и заняты взаимным мордобоем, могут среагировать на появление чужого неадекватно. Кто
