– Вы правы! – кивнул Смирнов.
– Моего мужа обещали сделать почетным гражданином города, – с гордостью сказала Симанская. – К юбилею Кострова у нас на доме будет висеть мемориальная табличка. Наш городок маленький, невзрачный, но весьма древний. Вы обязательно сходите в краеведческий музей! Узнаете много интересного.
– Непременно воспользуюсь вашим советом, – улыбнулся сыщик. – Только потом. После того, как вы мне расскажете эту ужасную историю, которая пятном легла на вашу семью, на светлую память о Варламе Аркадьевиче.
Он умел вести беседы с пожилыми дамами и выбрал правильную интонацию. Татьяна Савельевна просияла.
– Да, к сожалению, люди черной неблагодарностью заплатили нам за все то доброе, что мы для них делали. Напишите правду о нас! Доктор Симанский спасал их жизни, совершенно не заботясь о своей. Однажды зимой ему пришлось ехать на лошади в отдаленную деревню принимать роды. Машина «Скорой помощи» не могла добраться туда из-за снежных заносов, а Варлам Аркадьевич себя не пожалел. Он сильно простудился и умер. Я до сих пор не смирилась со своим горем! Умирая, он призвал к себе Машеньку и долго говорил с ней… а я рыдала в другой комнате в подушку, чтобы они не услышали. Муж и дочь – самое дорогое, что у меня есть в жизни. И вот – один ушел в мир иной, а Маша вынуждена была бежать из родного города, из отчего дома! Где же справедливость?
– Правда восторжествует, – поддержал ее Всеслав. – Давайте восстанавливать ее по крупицам. Вы мне поможете?
– Конечно! Спрашивайте. Я, право, не знаю, с чего начать…
– Я тут успел опросить нескольких свидетелей. Есть мнение, что все началось с вечеринки у Зориной. Вы тоже так считаете?
– С обывательской точки зрения, да, – сказала Татьяна Савельевна. – А на самом деле мужчинам свойственно соперничать между собой из-за женщины. Разве нет? За Машей с детства мальчики ухаживали, а когда она выросла, тем более от кавалеров отбоя не стало. Но она у нас с Варламом переборчивая выросла. Да и какие тут в Кострове женихи? Сами понимаете… Я говорила, выходи замуж в Пскове, пока учишься. Так нет! Не послушала она меня, вернулась домой. А зря. Все равно пришлось уезжать! И с Русланом у нее ничего не вышло… Мужчин вокруг Маши много вьется, только счастья ей это не принесло. Знаете, как Варлам ее называл? Грешный ангел.
– Почему? – удивился сыщик.
Татьяна Савельевна глубоко, с надрывом, вздохнула.
– Разве Машенька виновата, что на нее мужчины обращают внимание? Что ж ей, под чадрой ходить? У нас это не принято. Вот – Чернышев с Вершининым подрались, а Маша расхлебывает. Все на нее пальцами показывать стали, шарахаться, как от прокаженной. А ведь каждая женщина пожелала бы в иной момент оказаться на ее месте. Многие наши сплетницы дорого бы дали, чтобы привлекать к себе такой же интерес! Но у них не получается. Я долгую жизнь прожила и вот что вам скажу – одной красоты, молодости мало. В женщине еще божья искра быть должна. Некоторые твердят, будто это от лукавого – мол, кто на Машу глаз положит, того уже никакими силами не оторвать. И будто такая тяга к женщине не может возникать по естественным причинам, а исключительно из-за неких колдовских чар. Вот потому и ангел, но грешный!
– В жизни приключаются разные вещи, которые трудно объяснить, – осторожно заметил Смирнов.
– Я в магию и прочие выдумки не верю, – решительно сказала Симанская. – Маша моя дочь, я ее вырастила, воспитала… какая она колдунья? Это люди от злости да зависти болтают. Сейчас модно стало, чуть что – по бабкам да по астрологам бегать, поклепы всякие на людей возводить!
– Как вы думаете, кто убил Сергея Вершинина?
Татьяна Савельевна развела руками.
– Надеюсь, не Чернышев! Андрюша смолоду такой горячий, вспыхивает, как порох. В глаз дать может, по зубам врезать, а убить… вряд ли. Милиционеры сразу тоже его заподозрили, но потом отпустили. Не он это! Я на Борьку Герца грешу. Богатство ему в голову ударило, разум затмило. Ему бояться нечего – он от любого суда откупится! Он если бы мог, всех бы порешил – и Чернышева, и Руслана, лишь бы только Маша ему досталась. Герц весь бензин скупил и дочь мою купил бы, да она не продается! Вот бес его и толкнул, соблазнил на лихое дело. Вершинину не надо было хвастаться, что Маша уже у него в руках… Ну, что с него возьмешь? Мальчишка еще совсем. Распетушился! Видите ли, разгадал он сфинкса прекрасного! Теперь на том свете хвастается. Вы думаете, отчего убийцу до сих пор не нашли? Борька Герц всех купил – и следователей, и милицию. Ой! – спохватилась Татьяна Савельвена. – Вы, наверное, не обедали! А я болтаю без остановки. Соловья баснями не кормят.
Она вскочила и убежала в кухню, тем более что гость не возражал. Смирнов действительно проголодался и мечтал о горячей еде.
Свежие щи из печки, картошка с грибами и салом оказались выше всяких похвал. Хозяйка предложила вишневой наливки, и «журналист» с удовольствием выпил. Она поддержала компанию, порозовела от двух рюмок густой ароматной вишневки.
– Руслану Кирилловичу моя наливка тоже нравилась, – сказала Татьяна Савельевна. – Жаль, не сложилось у них с Машенькой. Прекрасная могла бы быть пара! Сначала Руслан уехал к себе в Санкт- Петербург… диссертацию защищать, потом Маша уехала. Она на него ужасно рассердилась!
– За что?
– Понимаете… к нам воры в дом залезли, напугали до смерти. Руслан должен был остаться, принять какие-то меры.
– Какие?
– Вот и я говорила Маше! – обрадовалась Симанская. – Что он мог сделать? Караул у дверей выставить? Он и так помог – окно разбитое застеклил, порядок в доме навел. У нас с Машей тогда просто руки опустились.
– Почему вы не заявили в милицию? – спросил Всеслав.
Татьяна Савельевна смахнула ладонью выкатившиеся из глаз слезинки.
