— У вас фотоаппарат есть, Алиса?
— Нет, не увлекаюсь. У папы где-то лежит «Практифлекс», могу найти.
— Давайте съездим на пляж, где побезлюднее, я поснимаю вас, посмотрим фотогеничность. А там и о кинопробе подумаем.
— Стоит ли? — усомнилась Алиса, скрывая восторг. — Может быть, просто так съездить, отдохнуть... — И заторопилась на лекции.
Оскар перебрался в кабинет развалился в кресле, закурил. Итак, в Сосногорске все обошлось благополучно. И здесь сложилось лучше не придумаешь. Знакомство с Алисой — просто дар! Дом великолепный, во всем подъезде всего шесть квартир — по две на этаже. Можно месяц ни с кем не встретиться! Однако все надо предусмотреть. До возвращения Пауля ничего серьезного предпринимать нельзя, но и время терять попусту досадно. Надо произвести хотя бы общую рекогносцировку местности близ санатория «Белый камень»...
В такой день и впрямь грешно не поехать на море!
Старый лесопарк, окружающий санаторий, был прекрасен. В прибрежной его части мраморно белело здание санатория, а по берегу простирался природный пляж. В отличие от сосногорского и других — чрезвычайно тихий и малолюдный.
— Какая прелесть! — восхитилась Алиса. — Представьте, Алекс, я тут никогда не бывала. А здесь, оказывается, чудесно!
— Конечно. Недаром здешние старожилы посоветовали мне.
Отдалясь от загорающих курортников, они расположились возле гранитного валуна с указателем «Граница пляжа». Здесь Оскар устроил привал. Выложил из сумки припасы, расстелил на песке «скатерть- самобранку». Алиса тем временем облачилась в пляжный мини-костюм.
Позировала она с удовольствием и сноровкой опытной манекенщицы. В статике и движении. Нащелкав кадров двадцать, Оскар объявил:
— А теперь — к столу, к столу, к столу! Я уже шатаюсь от голода!
На пляже всегда естся с аппетитом. Усердно работая челюстями, Оскар продолжал «любоваться» морем. Правее их недалеко от берега торчал из воды свайный домик-будочка с круговым балкончиком. Явно гидрологический пост. А близ него стоял на якоре какой-то вспомогательный военный корабль. Какой? Примет и флага его отсюда было не разглядеть без бинокля. Уж не «Флинка» ли он уже разведует?.. Интересно, он постоянно тут торчит или уходит на ночь?
Увидеть это сегодня ему не удалось: по берегу уже шагал, приближаясь, первый пограничный наряд — еще не строгий, но... лучше все же заканчивать пикник. Стряхивая «самобранку», Оскар расслышал комариный зуд подвесного мотора. Присмотрелся: вдоль берега шел дюралевый катеришко. Пограничники глянули на него в бинокль и пошли дальше. Катеришко причалил к посту и через две-три минуты отправился дальше, проплыв мимо санаторного пляжа. «Так, так, так. Понятно: смотритель обходит посты, снимая показания приборов. Это надо учесть», — решил Оскар и засек время.
Получив копию дислокации и плана работ на топляке — это входило в сектор его наблюдения — капитан Сысоев отправился к своему непосредственному начальнику, майору Рязанову.
Когда-то начинающего чекиста Рязанова определили помощником к Сысоеву. Они хорошо сработались, подружились. Потом обстоятельства разлучили их. Но по прошествии нескольких лет снова свели вместе, только уже поменяв местами. Это, однако, ничуть не ухудшило их отношений.
Сейчас майор был один, а наедине они говорили без чинов. Капитан показал Рязанову полученные документы:
— Читал, конечно?.. Петр Петрович, я понимаю: «Абакан» — спасатель и потому должен быть на «товсь» под рукой у командования, а не болтаться где-то. Но почему не поставить на топляк какую-нибудь брандвахту, что ли? Надо же как-то охранять...
— Кому это надо? — Рязанов вышел из-за стола, подсел к товарищу на диван. — Флоту надо? Да флоту этот топляк — как рыбке зонтик.
— Но уж коль скоро он нашелся...
— Резонно, резонно. Мы согласные, мы завсегда за охрану — было бы чаво охранять! А тут что? «Черный принц», набитый золотом? Новейший корабль с новейшим вооружением? Старая рухлядь, не представляющая никакого...
— Э-э, нет! А вдруг как раз представляет!
— Да я что, против, что ли? Нереально это. Сам посуди: где они возьмут эту брандвахту? Флот наш народные денежки бережет и бездельников не содержит. Значит, для охраны придется снимать со службы какой-либо корабль. И только потому, что Сысоев с Рязановым, видите ли, считают это не лишним. Тем паче топляк — на дне, да еще в пограничной полосе, которая и так бдительно охраняется. — Рязанов встал, прошелся по кабинету. Остановился перед Сысоевым: — А вот насчет «а вдруг» — твоя правда. Это наша забота. Надо хотя бы в принципе определить: может эта находка быть чем-то интересной и важной?.. Я уже сказал Ладоге, чтобы водолазы поднимали каждую найденную вещицу. Так ведь пока не отмоют топляк от наносов, в него не проберешься. А что мы еще можем?
Сотрудники помолчали. Разминая «беломорину» — иных папирос он не признавал, — капитан сказал:
— А ты знаешь, можем, пожалуй. Хотя бы по наружным обводам определить принадлежность, класс, тип топляка. Может, он сам по себе уже чем-то примечателен. Чем черт не шутит!
Рязанову предложение понравилось:
— Дельная мысль, Алексеич! Давай-ка, привлечем Тутаринова... Молодежь-то не знает давние типы судов, а он и сам войны хлебнул, да и других ветеранов знает — может их приобщить.
«Почтовый ящик» в Сосногорске пустовал — значит, Пауль еще не вернулся. Оскар поддернул плечом лямку рюкзака, зашагал к вокзалу. Электричка на Балтиморск шла почти пустой. Естественно: утро погожее, все сейчас едут сюда, к морю. Вечером картина будет обратной. Оскар затолкал рюкзак с «Ихтиандром» в угол под скамью, сел к окну. Частичная разгрузка тайников прошла благополучно, а вот задержка Пауля тревожила.
Оскар задумался, глядя в окно. Отсюда до родных мест рукой подать и вполне можно встретить какого-нибудь знакомого земляка. А это почти верный провал.
Отец Оскара хуторянин-середняк Ансис своевременно вступил в ряды националистов-айзсаргов и круто пошел в гору. Латыши вообще умеют работать, Ансис же умел не только сам работать, но и из батраков выжимать силы. Хутор скоро вырос в имение, а сам Ансис — в фигуру уездного масштаба. И младшенького, своего любимца Оскара, отец с пеленок растил ярым националистом и выжигой. Старшая дочь Ансиса, Милда, жила самостоятельно в Риге, состояла в молодежной организации компартии и была функционером-подпольщиком. И Оскар, определенный отцом в городскую гимназию, жил у сестры и доносил о ее знакомствах и деятельности жандармскому офицеру, приятелю отца.
А тут Латвия снова стала советской. Раскулаченный Ансис сам поджег свое бывшее имение, ставшее колхозным, и ушел в лес в банду «межа кати» — «лесные кошки». Туда же подался и Оскар. Бандит- подросток быстро заматерел в Курземских лесах и оттуда был взят в немецкую разведшколу «Абверштелле-Остланд» в Балдоне, близ Риги. Война близилась к концу, но юный диверсант успел отличиться, был отмечен и переправлен на Запад. Там прошел полный курс специального «высшего» училища и уже отлично подготовленным специалистом пришел в диверсионно-разведывательную «фирму» генерала Z. И тут, обойдя многих коллег, сравнительно быстро выдвинулся в ГОР.
«Работал» Оскар в прибалтийских, скандинавских и социалистических странах Центральной Европы. Специально готовился и для СССР. Последний раз был в Союзе недавно и довольно долго — месяца три, приехав как турист-социолог. Единственным его заданием было как можно глубже познакомиться с сегодняшним производством, бытом, культурой, нравами, модами, общественными заботами — укладом жизни советских людей. Теперь же — конкретное и чрезвычайное задание.
...За окном вагона поплыли городские кварталы: тупиковый курортный вокзал обосновался в самом центре Балтиморска.
