– Нравится? – скромно опустил глаза Домнин.
Мог бы и не спрашивать. Он и так превосходно знал, какой эффект производят его портреты.
– Вы, пророк и великий искусник, – выдохнула она. – Я не ожидала…
– Чего не ожидали? – усмехнулся он. – Что я сумею увидеть, какой вы рисуете себя в своих сокровенных мечтах?
Она долго, не отрываясь, затаив дыхание, созерцала собственный образ, так полно выраженный другим человеком. Именно эта способность посредством форм и красок передавать непередаваемое, говорить без помощи слов и отличает Мастера. Как он безошибочно подобрал антураж, прическу, одежду!
– Откуда вам известно, что я люблю сидеть перед зеркалом?
– Зеркальная бездонность отражается в ваших глазах. Ведь не только зеркала отражают нас, но и мы их.
Корзина с лилиями стояла на полке: на месте, освобожденном от баночек, коробочек и тюбиков с красками. Астра, насытившись зрелищем своего портрета, перевела взор на цветы.
– Вы их не выбросили?
Художник поднял брови.
– Зачем? Я люблю цветы… Они вдохновляют меня на создание оригинальных флористических орнаментов. Мастера модерна подражали природе, и я с удовольствием иду по их стопам. Орхидеи, каллы, ирисы – какой чудный, питающий воображение материал! А лилии учат нас совершенству. Это мистический, загадочный цветок. Слышали выражение: «золотить лилию»? Оно означает напрасную попытку улучшить то, что и так безупречно. Говорят, лилия выросла у престола Девы Марии из крови мучениц.
– Вот как? Вас не смущает записка, которая была вложена в букет?
– Да бог с ней… – небрежно взмахнул рукой Домнин. – Чей-то мрачный розыгрыш. Я даже догадываюсь, кто автор сего послания. Сначала грешил на Маслова, но потом подумал об Александрине. Она, вероятно, решила наказать меня за грубое обращение. Я слишком сильно испугал ее, а Санди злопамятна. Скорее всего, письмо прислала именно она. За ее угрозами ничего не стоит, кроме желания попортить мне кровь. Подписавшись Сфинксом, эта эксцентричная особа рассчитывала превратить меня в посмешище. Думала, я подниму панику, и стану предметом новой волны сплетен. А она использует шумиху против меня же, попытается объявить Игоря Домнина невменяемым, недееспособным и, если удастся, упрятать в психушку. С нее станется!
– Вы не преувеличиваете?
Художник сложил руки на груди и снисходительно улыбнулся.
– Самую малость. Санди невозможно переоценить, существует лишь риск недооценить! От этой женщины можно ожидать чего угодно. Кажется, для вящей убедительности она прислала такое же письмо своему молодому любовнику… с целью нагнать на него страху. Авось я поддамся всеобщему психозу и тем самым позволю ей осуществить свою заветную мечту – заполучить мое имущество. Очевидно, у нее есть какой-то план.
– И вы так спокойно говорите об этом?
– А вы советуете устроить истерику и сыграть ей на руку? Похоже, Мурат клюнул на ее удочку, поверил в мнимую угрозу и мечется в ужасе… или закрылся, боясь нос высунуть из дому. Я раскусил уловку этой бронзоволосой гарпии! Пусть не надеется!
– Кто такой Мурат?
– Ее сексуальный угодник – мальчик, натурщик из Академии. Безмозглый, но красивый, как античный бог. Они оба являют собой образец совершенства формы и негодного содержания, этой насмешки матери- природы над бедным человечеством. Санди хотя бы умна, а ее бойфренд остановился в развитии на уровне неандертальца.
Домнин расхохотался над собственной шуткой. Зато Астре было не до смеха. Сфинкс собирается лишить жизни еще двух человек, а они не предпринимают никаких мер для своего спасения. Один веселится и ерничает, второй дрожит от страха.
– Что, если это не розыгрыш? – серьезно произнесла она. – Если вас или этого Мурата убьют? Вы не должны быть таким беспечным.
Художник с трудом придал лицу выражение внимания и важности.
– Абсурд, – покачал он головой. – Наслушавшись про Сфинкса, которому молва приписывает убийство за убийством, Александрина взяла на вооружение чужую идею. Она привыкла жить за чужой счет! Но у нее пороху не хватит осуществить задуманное. Раскрутить мужчину на деньги это пожалуйста, однако убить его… нет! Поверьте моему чутью. У меня вообще закралось подозрение, будто никакого Сфинкса нет и в помине. Кто-то развлекается, посылая письма, а другие занимаются плагиатом.
– То есть? – не поняла Астра.
– Избавляются от неугодных им людей под прикрытием какого-то шутника. Человек вообще склонен копировать. Умение быть самим собой – редкий дар. Не доверяйте слухам, госпожа Ельцова. Сфинкс стал достоянием толпы, я не удивлюсь, если скоро умерших от заурядного сердечного приступа болтуны будут объявлять жертвами сего мифического чудовища. А найти на теле любого из нас крохотную царапинку или след от укола – проще простого. Особенно если вы больны и принимаете курс лечения.
– Я здорова.
– Разумеется, – улыбнулся Домнин. – Кстати, я тоже. Сердце меня не беспокоит. Имейте в виду, если вдруг что…
Он завернул портрет в оберточную бумагу и вопросительно посмотрел на Астру.
– Вызвать вам такси?
– Я позвоню отцу. Он пришлет водителя.
