– А Костя Марченко? – спросил Палач. – Он чем провинился?
– Кристофер Марло, этот любитель заумного вранья? Я помог его выдумкам осуществиться! – захихикал Потрошитель. – Он нарушил правила игры. Кривляться и лицедействовать следует на сцене, а не в жизни. Ну... была еще причина: я обещал артисту денег на операцию сестре, большую сумму. А где же я мог ее взять? Бедняга стал жертвой собственной алчности. И еще – он бы выдал меня, доберись до него Ищейка или менты.
Палач кивнул головой, как бы соглашаясь со словами двойника. Он взял со стола кружку с водой и протянул Потрошителю.
– Пей!
– Зачем? – растерялся тот. – Я же усну!
– Разве мы с тобой и так не спим? – вкрадчиво прошептал Палач. – Пей... иначе мне придется тебя зарезать.
Невыносимый звон, боль и жар вспыхнули в ушах, в голове, во всем теле Потрошителя, он покачнулся. Палач услужливо поднес кружку.
– Пей!
Когда Потрошитель сделал последний глоток, кружка вывалилась из его руки и покатилась по каменному полу. Головная боль усилилась, дошла до своего предела – и вдруг начала стихать. Сон во сне подернулся забытьем и слабостью, потянул его в глубину черного, непроницаемого колодца, у которого не было дна...
Глава 30
Ева открыла глаза. Нестерпимый белый свет резанул, ударил в зрачки. Выступили слезы, и белизна вокруг стала размытой. Свет вместо тьмы. Не может быть...
– Где я? Неужели проснулась?
Ева думала, что говорит вслух, но на самом деле она только слабо пошевелила губами. Над ней наклонилась женщина с полным румяным лицом, улыбнулась.
– Очнулась? Ну, слава богу! А то спит и спит... я уж врача вызывать собралась. Хозяин неизвестно когда будет. Что мне делать? Ты глаза не закрывай, смотри по сторонам-то. Вдруг опять уснешь?
Ева ничего не понимала. Где она? Кто эта женщина? Что за кошмар ей привиделся – словно она живьем в могиле побывала?
– Где я? – с трудом шевеля губами, спросила она.
И вспомнила слабый плеск воды, пробивавшийся сквозь забытье, мыльную пену, горячий пар. Она что, в бане мылась? Там ей, наверное, стало плохо, она упала... и потеряла сознание, бредила. Теперь она в больнице, потому и стены белые. А румяная женщина – медсестра или сиделка.
Еве стало легче. Ничего страшного с ней не произошло.
– Ты лежи, лежи. Отдыхай! – ворковала сиделка. – Я тебя давеча купала в ванной, так ты вроде при своем уме была. На ногах плохо держалась, но ничего, мы с тобой справились: вымылись, расчесались, переоделись во все чистое. А потом ты до постели, голубушка, добралась, упала на подушку и уснула, как мертвая! Чаю хочешь горячего?
Ева не знала, хочет она чаю или нет. Тело, словно налитое свинцом, не слушалось, во рту пересохло.
– Где я? – упрямо повторила она.
– В Горелове, – ответила сиделка. – В доме Николая Крюкова. А я – его сестра двоюродная, по хозяйству помогаю. Он тебя среди ночи вдруг привозит, спящую, трезвонит... у меня аж сердце зашлось! Выскочила на порог раздетой. А он и говорит – принимай, мол, сеструха, гостью. Вымой ее, чаем напои, уложи и глаз не спускай. Случится что – прибью! Сам-то повернулся – и к машине. Куда, зачем? Только рукой махнул! Уже с дороги позвонил, объяснил, что ему срочно в Москву вернуться надо. И чтобы я, значит, языком не трепала.
Ева закрыла глаза. Слова сиделки ее испугали. Кто ее привез? Куда? Что за Горелово? От беспорядочных, путаных мыслей заболела голова.
– Эй, ты не спи! – всполошилась женщина. – Хватит! Давай чай пить. Колька приедет, сам тебе все объяснит.
Напротив кровати Евы белел четырехугольник окна. Глаза медленно привыкали к свету. Она лежала и смотрела, как летят за окном белые хлопья. Что-то темное, жуткое осталось позади, в длинной веренице ее ночных снов...
Прошли день и ночь. Снегопад прекратился. Все опять таяло и капало. По светлому небу бежали обрывки туч.
В доме было тепло, через раскрытые шторы в гостиную лилось яркое весеннее солнце.
– По традиции разожги камин, Николай, – попросил Смирнов.
– Какой еще традиции? – удивился Крюков.
– Когда я подвожу итоги расследования, раскрываю все тайны и называю все имена – это обычно происходит в доме наподобие твоего, с множеством комнат, большой гостиной и горящим камином. У огня собираются участники событий, угощаются хорошим коньяком, вином или кофе. А я рассказываю им занятную историю о преступлении и о сыщике, который раскрыл его. Как он это сделал? Какими извилистыми путями пришел к разгадке?
– Ну, раз надо, – вздохнул, поднимаясь с кресла, хозяин. – Пойду принесу дров. Традицию следует поддерживать.
В Горелове, в гостиной дома господина Крюкова, собрались доктор Адамов, его жена Кристина, Ева
