возмущения отбивался, как мог, барахтаясь и сплевывая набившуюся в рот воду.
Девушка с видимым интересом и удовольствием наблюдала за играми обнаженных парней, ожидая, когда же к ним присоединится и варвар. Тем более что арапчонок что есть мочи взывал к нему о помощи. Однако бактриец не торопился следовать примеру воинов. Наверное, стеснялся ее. Просто подошел к воде и, используя прибрежный песок, стал тщательно мыть руки, ноги и лицо. Не забывая при этом искоса поглядывать на патрицианку.
Или он надеется, что она тоже сейчас разденется и будет купаться? Ну, уж нет! Во-первых, вода холодная.
Хватит и того, что Валерия, обмакнув в воду платок, обтерла им почти все тело. Во-вторых, не в настолько свободных нравах она воспитана, чтобы купаться голой в присутствии молодых людей. В- третьих…
Что «в-третьих», она не успела придумать, потому что на берегу озера внезапно появилось четверо всадников. Одетые во все черное, с лицами, закрытыми куском темной материи, вооруженные до зубов, они выглядели зловещими выходцами из преисподней.
Завидев их, легионеры тотчас же стали выбираться из воды, стремясь как можно скорее оказаться у горки с оружием. Но быстрее всех там очутился, конечно же, варвар, схвативший в руки пилум.
Вот тут-то римлянка и поняла, что пленник был самым предусмотрительным в их компании, предполагая нечто подобное.
Он встал впереди неё, выставив дротик перед собою. За его широкой спиной было хоть и тревожно, но уже не так страшно, когда девушка была один на один с конниками.
Глядя на эту спину, покрытую капельками воды, поймала себя на несвоевременной мысли, что у варвара, оказывается, очень гладкая и нежная, почти детская кожа. Захотелось даже погладить, попробовать её на ощупь.
Всадники насмешливо заулюлюкали, увидев жалкие потуги полуголого человека защитить от них девушку.
— Чего вам надо? — крикнул Роман на древнеиранском наречии, на котором он общался и с Фработаком. — Это чужестранцы, гости малека Артава!
Люди в черном переглянулись, но по-прежнему не произнесли ни слова. Или боятся, что их речь обличит их?
В это самое время троица молодых солдат выбралась на берег. Нимало не стесняясь своей наготы, они попытались вооружиться. Однако всадники не позволили им сделать этого.
Окружив легионеров со всех сторон, они взмахнули своими нагайками и обрушили на парней град ударов. Наверное, кнуты были не простыми, а с вплетенными в концы камнями или кусочками металла. Потому что головы и лица несчастных юношей оросила кровавая роса, а воздух огласили их отчаянные крики. Потом конники достали из-за поясов нечто, напоминающее дубинки, и принялись охаживать ими римлян по головам и плечам.
Первым упал на землю и уже не поднялся с нее Садай. Децим и Луций еще некоторое время сопротивлялись, даже пытаясь стащить кого-либо из наездников с лошади. Но вскоре присоединились к арабу, потеряв сознание.
Как ни странно, ни топтать их лошадьми, ни пускать в ход висевшие на поясах мечи, чтобы наверняка покончить с бедолагами, нападающие не стали. Из чего Роман заключил, что убивать римлян не входило в их планы.
Все произошло слишком внезапно и быстро. Он страстно желал прийти на выручку новым товарищам, но боялся оставить без защиты девушку, осыпавшую его укорами в трусости и предательстве. Кто знает, сколько этих бандитов на самом деле, и не скрываются ли еще пару человек в густых зарослях, выжидая удобной минуты, чтобы напасть.
— Помолчи! — попросил умоляющим тоном патрицианку. — Сейчас настанет наш черед.
— Сделай хоть что-нибудь! — прошипела Валерия. — Ты же мужчина! И притом вооружен. Там наших друзей убивают, а ты…
— Положим, я метну сейчас копье и уложу одного из них, — спокойно ответил молодой человек. — И что нам это даст?
— По крайней мере мы хоть как-то отомстим за их смерть!
— Они живы. Видишь, лошади не шарахаются от тел так, как если бы это были трупы.
— И все-таки…
— Заткнись, а!..
Грубость подействовала. Девушка подавилась очередной гневной репликой и стала с ненавистью буравить взглядом его спину. Он физически ощущал её неприязнь. Пусть. Лишь бы под ногами не путалась и не мешала.
Трое всадников спешились и принялись вязать легионеров по рукам и ногам.
Воспользовавшись заминкой, Градов начал медленно пятиться к воде, тесня и Валерию. При этом выставив пилум вперед.
— Ты умеешь плавать? — поинтересовался сквозь зубы.
— Что?
— Плавать, говорю, умеешь?
— Конечно!
— Тогда беги в воду и заплыви на средину озера. Надеюсь, здесь глубоко.
— Ни за что! — возмутилась девушка. — Я не ты, я тебя одного не брошу!
— Мать твою! — выругался журналист по-русски. — Ты что, не понимаешь, что, вертясь у меня под ногами, будешь только мешать мне?!..
— Но…
— Беги же!..
Наконец, гордая патрицианка послушалась и, подобрав подол столы, [50] засверкала пятками по направлению к озеру. У самой воды незаметным, исконно женским движением сбросила с себя одежды…
Всплеск, решительные взмахи сильных рук, и вот она уже рыбкой плещется на средине царского озерца.
Питерец удовлетворенно кивнул головой и повернулся лицом к врагу. На его лице заиграла кровожадная ухмылка.
— Ну, соколики, вы попали, — изрек зловеще.
Всадники, покончив с легионерами, наконец обратили внимание на оставшуюся парочку.
Вернее, маневр девушки заметил сначала один из них, который остался в седле и, повернув лошадь, помчался к озеру. Прямо на Романа. Как видно, принял его за кого-то из местных жителей, насчет которых у бандитов, скорее всего, не было инструкций сохранять жизнь.
И не боится же копья, сволочь, поразился журналист. Небось, надеется на свой кожаный нагрудник, покрытый металлическими бляхами.
Ладно, родной. Держи саечку.
Когда конник почти поравнялся с ним, питерец быстро сделал выпад тупым концом пики, угодив «черному» в кадык, и отскочил в сторону.
Пролетев мимо парня, всадник, бросивший поводья и схватившийся за горло, не удержался в седле и рухнул на землю. Конь потрусил дальше, но потом остановился и подался к воде.
Роман подбежал к поверженному противнику. Тот, все так же продолжая держаться за горло, вертелся на затылке по кругу, роя ногами землю. «Вуаль» спала, и по его выпученным от страха покрасневшим глазам и такого же цвета лицу было видно, что человек задыхается.
Ничего, пускай помучается, решил Градов. Парням, которых он бил по головам, тоже не сладко пришлось.
Отвернулся и пошел было назад, приметив, что остальная троица «басмачей» уже опять в седлах. Но хрип несчастного стал уж вовсе похож на предсмертную агонию. Обагрять же свои руки кровью Ромка без крайней надобности не хотел. Потому на мгновение обернулся к падшему врагу и аккуратно ткнул его все тем же тупым концом пилума под левое ухо. Бандит дернулся и отключился. Но дыхание его стало
