– Мало ли! – не сдавалась Ева. – Ты проверь.
Смирнов согласно кивнул. Разумеется, он проверит. Ева иногда дает толковые советы.
– Агентство имеет отношение к исчезновению Алисы Данилиной? Как ты чувствуешь?
Она развела руками:
– Трудно сказать... Алиса проходит там обучение, если верить секретарше. Возможно, с кем-то познакомилась, завязала дружбу... Не знаю. Вариантов много.
Они замолчали, обдумывая сказанное. Через приоткрытое окно в комнату проникал запах дождя.
– Знаешь, кого я встретил сегодня ночью? – вдруг сказал Всеслав. – Глеба Конарева. Вот уж чего не ожидал! Жизнь порой такие штуки выкидывает, нарочно не придумаешь.
– Где?! – ахнула Ева. – Это ты с ним подрался?
Сыщик решил опустить подробности ночного инцидента: не хотел пугать Еву.
– Не важно, – отмахнулся он. – Главное, мне удалось поговорить с Конаревым. Он поведал мне одну историю...
Смирнов говорил, а Ева слушала – сопоставляя историю Глеба с записками Алисы. Кажется, речь идет об одном и том же случае!
– Вероятно, после этого и начались изменения в отношениях между Алисой и Глебом, между Алисой и ее близкими... – задумчиво произнесла она. – Девушку можно понять. Но кто был тот человек, таинственный и роковой спаситель? Глеб не сказал?
Всеслав отрицательно покачал головой:
– Он вообще многое скрывает. Мне пришлось делать вид, что я догадываюсь, о ком и о чем идет речь, иначе Глеб и рта бы не раскрыл. Он необычайно замкнут, внутренне напряжен и насторожен. Любой неловкий жест, невзначай вылетевшее слово могут спугнуть его, и тогда он полностью закроется. Складывается впечатление, что он решился на какой-то непоправимый, ужасный поступок...
Смирнов тоже недоговаривал. Он не любил опережать события. Пока обстоятельства дела не сложились четко и ясно в его уме, пока каждая второстепенная и кажущаяся незначительной деталь гармонично не вписалась в общую картину, до тех пор он предпочитал оставаться в области недомолвок и предположений. Во всяком случае, его заблуждение не повлечет за собой заблуждений другого ума – например, Евы.
– Глеб не знает, где Алиса? – спросила она.
– Судя по его поведению, нет. Он сказал, что тоже разыскивает ее.
– Ты ему веришь?
– А что мне остается? – вздохнул сыщик. – Нужно хотя бы притворяться, что верю. Я был в его квартире, которую он снимает в Москве... скорее всего, для интимных встреч. Алисы там не оказалось. Причем Глеб сам привел меня туда.
– Не понимаю...
– Знаешь, какой вопрос мне больше всего хотелось задать этому парню? Почему он вдруг сорвался со стройки, бросил работу и понесся сломя голову неизвестно куда? Что его заставило так поступить?
– Неожиданное известие, – предположила Ева.
– Какое? От кого, каким образом он получил его? Мобильника у него нет, писем и телеграмм ему не приходило; по общему телефону на стройке Глебу не звонили. Как он мог о чем-то узнать? Во сне приснилось?
– Ну... сказал кто-нибудь. Приехал и сказал. Допускаешь?
– Весьма приблизительно. Допустить, в принципе, можно все что угодно. Но кто, скажи мне, настолько близок Глебу, чтобы знать его домик в Васильках? Даже его мама и друг Николай не имели понятия, где он работает, а тем более – живет. Все личное Конарев ни с кем не делил.
– Могли на стройку приехать, узнать, – возразила Ева и тут же отрицательно качнула головой: – Нет! Тогда бы бригадир или кто-то из работяг обязательно увидели бы. А они сами в недоумении, куда и зачем уехал Конарев.
– Вот именно.
– Кстати... а почему Глеб продолжал жить в общаге, если все равно снимал квартиру?
– Я над этим думал, – ответил Смирнов. – Тут более-менее ясно: Алиса не из тех девушек, что будут комфортно себя чувствовать у всех на глазах. Общежитие – не ее среда. Квартиру Глеб снял для встреч, причем недавно и, скорее всего, на небольшой срок. За нее ведь платить надо.
– Да, пожалуй... У меня из головы не идет тот человек, – призналась Ева. – Кто он?
– Есть догадки, – уклончиво сказал Всеслав.
И вдруг в его сознании вновь всплыло модельное агентство «Авгур» – недостающее звено в длинной и запутанной цепи рассуждений.
Геннадий поднялся, шатаясь, – коньяк подействовал на тело, а ум оставил трезвым. Координация движений нарушилась, душевного же облегчения так и не наступило.
«Дьявол забери всю эту проклятую мазню! – с ненавистью подумал он, глядя, как Фарбин любуется картиной. – Босс обмана не простит, разделается со мной хладнокровно и жестоко. Бежать, что ли? Скрыться? Достанут... Альберт только с виду немощный, неизлечимо больной человек – на самом деле он отлит из стали, и рука у него еще твердая. Если он догадается... пощады не будет!»
Шедько делал свою карьеру в тени гениального и несгибаемого господина Фарбина – бизнесмена «от бога», как о нем говорили, – день за днем, год за годом ожидая смерти босса, у которого не было
