Они подошли к двери. Старое дерево приобрело цвет темного меда. Сиур сильно толкнул, и едва не потерял равновесие. Проем открылся легко, и мужчины попали в темный коридор, который тут же привел их к выходу. Просторная горница была залита солнечным светом. Феофана не было. В окна доносился шум леса. Они вышли из домика и глубоко вдохнули горячий воздух, запах скошенной травы. На краю поляны старик с синими глазами косил, ритмично наклоняясь и разгибаясь. Он не оглядывался…
ГЛАВА 32
Утро было ясное, но на краю неба появились мелкие рваные облачка. Лето склонялось к осени. Хотя впереди еще почти весь август, – желтые листья уже падают в зеленую траву и ветер носит их по горячему асфальту. Дворники сметают их в большие кучи и сжигают в углах дворов.
Белье быстро высохло на ветру, и Валерия стала снимать его и складывать в корзину. Оно пахло свежестью. Вчера вечером они с Тиной решили заняться стиркой. Влад приехал только к ужину и съел невероятное количество отбивных с цветной капустой и фасолью. Потом они все вместе пили чай и разговаривали.
– Я нашел в подвале вещи того парня, Валена. И оба фонаря. Один так и лежал в сумке, а вторым он, видимо, пользовался, потому что я нашел его в потайном коридоре. Одного не понимаю: как он туда попал? Если смог найти Глаз в месте входа, то паренек действительно везучий.
– А куда он делся?
– Черт его знает! – Влад взял себе еще несколько отбивных. – Как вкусно! Чего это вы вдруг решили заняться приготовлением еды? Честно говоря, на большее, чем покупные пельмени, я не рассчитывал.
– Нам скучно. Кроме того, за каким-нибудь делом интереснее обсуждать и анализировать все, что с нами происходит, происходило или может произойти. Так что с тем парнем?
– Откуда мне знать? Может, испугался чего-то и убежал, бросив свои вещи. Подобные типы именно так себя и ведут – они храбрые, пока им по-настоящему ничто не угрожает. Если же возникает настоящая опасность, они сходят с ума от страха и действуют непредсказуемо. Как можно вычислить поступки идиота? Они будут идиотскими. Вот и все.
– Так ты думаешь, он убежал? – спросила Валерия. Читая письма Марго, она обратила внимание на то, что происходило в подвале, и это ей показалось очень странным и необычным. Подвал издавна пользовался плохой репутацией. Похоже, время существенно ничего не изменило.
– Может, да, а может, нет.
– Но куда же он делся в таком случае?
Влад вздохнул и пожал плечами.
Валерия снимала белье и вспоминала этот разговор. Нет, она не думала, что Вален убежал. Он бы уже объявился. Его вещи, документы и деньги у Ника. Где можно пропадать столько времени? Даже если он «тронулся умом», как предполагает Влад, то его можно было бы разыскать в больнице. Ник везде звонил, искал, но безуспешно. Значит?..
– Валерия! – Тина прервала ход ее мыслей. – Завтрак готов.
Они обе удивлялись, как ненавидимые ими обеими домашние дела вдруг стали легкими и приятными. Тина с удовольствием готовила, Валерия занималась уборкой и стиркой. И все время, занятые этими повседневными заботами, они говорили и говорили.
После завтрака Влад отвез Тину на работу.
– Закройся и никому не открывай. Двери двойные и надежные. Запросто их не откроешь. Если что – звони. Телефон у меня в машине, так что где бы я ни был, смогу помочь в случае чего. Не бойся. Никто еще не успел выяснить, куда ты исчезла. Если и будут искать, то по старым адресам.
Оставшись одна, Валерия решила прилечь. Мысли не давали ей покоя. Она представляла себе Александру… Неужели, эта история подлинна? Но тогда… Что я сомневаюсь, ведь Ник с Валеном нашли склеп! И там была она. В гробу. Валерии стало жутко, словно могильный холод проник в каждую клеточку ее тела. Она почувствовала знакомый озноб: начинался приступ кашля. Сознание помутилось, перед ее внутренним затуманенным взором возникла розовая миндальная долина, в чаше, образованной зелеными возвышенностями… Над душистыми цветами жужжали тысячи пчел…
Она очнулась на полу. Прямо перед ее лицом – черная неполированная ножка тумбочки, на которой стоял телевизор.
– Что это со мной? Мне плохо… О, Боже, никого нет рядом!
Ей показалось, что в углу мелькнула какая-то неясная тень. Непреодолимый ужас сковал ее члены…
Человек в черном шагал по знакомой кленовой аллее. Собирался дождь. В воздухе уже чувствовалась сырость. Ветер срывал редкие пожелтевшие листья с веток тополей и акаций. В такие дни, когда еще пышно цвело лето, но осень своими золотыми мазками уже подкрашивала темную зелень, он думал о Евлалии. Шумный и беззаботный маскарад ее жизни оборвался в самом разгаре, когда все вокруг еще танцуют и веселятся, музыканты ускоряют темп зажигательной тарантеллы [42], и маски пестрым нескончаемым калейдоскопом сменяют одна другую… Она собрала жатву страстных восторгов и томительных грез, насытилась ими, как насыщается дождевой влагой рыхлая плодородная земля. Но он… остался в ожидании, которое так и не разрешилось… Он ждет. По сию пору. Он ищет отклика на свой зов… все еще. О, Евлалия…
Предаваясь своим мыслям, человек в черном почувствовал, что сзади него что-то происходит. Он не вздрогнул, не оглянулся, продолжая так же беззаботно шагать, поглядывая на небо и прохожих. Но внутренне он весь напрягся и сосредоточился. Тугая пружина пришла в движение и сжалась, готовая распрямиться с убийственной силой в самый подходящий для этого момент.
Дойдя до заросшего кустами сирени и шиповника скверика, человек свернул на обсаженную туей песчаную дорожку. Чуть покрасневшие обильные ягоды рябины гнули книзу тонкие деревья. Уродливо обрезанные толстые тополя топорщили в разные стороны свои едва отросшие ветки. Продолжая играть роль праздного гуляки, киллер (а это был он) свернул на утоптанную прохожими тропинку между кустов. Углубившись в заросли, он остановился, прислушиваясь. Никого.
Круто развернувшись, человек в черном направился неслышным крадущимся шагом в ту сторону, откуда пришел. Потратив некоторое время на поиски источника беспокойства, киллер убедился, что и на этот раз
