– За нас с вами, – сказала она. – Ты не пьешь, дорогой?
Юрий поспешно взял фужер и осушил одним глотком. Ему хотелось провалиться сквозь землю.
– Что же ты не ухаживаешь за Любой? – спросила Анна. – Угости ее виноградом!
Стараясь быть любезным, Салахов положил на блюдце кисть винограда и предложил Любочке:
– Прошу. Без косточек.
Анна захлопала в ладоши.
– Без косточек? Ты просто волшебник, Юрочка. Я не знала, что ты нас так любишь! Он вам нравится, Любовь Тимофеевна?
– Да, – кивнула секретарша. – Особенно с шампанским.
– Вы о винограде? А я о Юрии. – Анна устремила на супруга взгляд, полный восхищения. – Ну разве он не хорош?
Любочка опустила глаза. Она не понимала, что происходит.
– Анна, поедем пообедаем куда-нибудь, – предложил Юрий.
Чем больше он смотрел на этих двух женщин, сидящих рядом, тем сильнее бросалась в глаза разница между ними. Одна готова вспыхнуть, взорваться; другая – полна спокойного достоинства. Они были словно величественный корабль и утлая лодочка, которую перевернет первый же порыв ветра.
Неожиданно для себя Юрий ощутил нарастающее внутри желание обнять Анну, прижать ее к себе, целовать ее, обещать вечную любовь – все, что угодно, – лишь бы быть с ней, засыпать в одной постели, любоваться одним рассветом. Он забыл, что здесь есть еще Любочка, так она потускнела в присутствии Анны, съежилась и практически исчезла.
– Может, Любовь Тимофеевна тоже пойдет с нами? – спросила госпожа Левитина, глядя на секретаршу.
Повисла пауза, во время которой Юрий подыскивал причину для отказа, а Любочка медленно покрывалась красными пятнами. Анна же от души веселилась, наблюдая эту немую сцену, которая бурлила, словно накрытый крышкой котел.
– Я хочу поговорить с тобой наедине, – вымолвил, наконец, господин Салахов. – Любовь Тимофеевна простит меня.
– Да-да, конечно, – слишком поспешно согласилась секретарша.
Неловко дернувшись, она задела фужер с недопитым шампанским. Осколки хрусталя с мелодичным звоном рассыпались по полу. Все трое проследили взглядами этот фейерверк.
– На счастье! – сказала Анна, поднимаясь. – Очень приятно было познакомиться!
Как ни странно, Любочка почувствовала, что Анна Наумовна говорит искренне.
Улица дышала жаром. Каблуки Анны оставляли маленькие вмятины на горячем асфальте, и эти вмятины были для Юрия дороже, чем десять Любочек, готовых снимать с него ботинки и подобострастно исполнять все его желания.
Он открыл перед Анной дверцу машины, сел сам и велел шоферу везти в «Европу».
– Я ужасно голодная! – засмеялась Анна. – Тебе будет стыдно за меня перед официантами.
Юрий улыбнулся, освобождаясь от напряжения, давившего на него стальным прессом.
В ресторане работал кондиционер. Изысканный интерьер радовал взгляд. Анна заказала самые экзотические блюда и принялась есть с завидным аппетитом. Пили белое сухое вино.
Юрию казалось, что напротив него сидит совершенно незнакомая женщина, которую он впервые пригласил пообедать. Десять лет промелькнули и растворились, как утренний туман. Ничего не осталось, кроме этого мгновения, нового, волнующего… Он чувствовал себя юношей, робким влюбленным, мечтающим об объятиях в тишине ночи. Наваждение приливало и отливало, как океанский прибой в лунном свете…
– Помнишь Клару Шазаль? – вдруг спросил он.
– Ты об этом хотел поговорить со мной?
– И об этом тоже.
– Она далеко… – сказала Анна и неопределенно повела рукой в воздухе. – Почему ты вспомнил о ней?
– Мне не дает покоя наша семейная тайна.
– Имя! – Анна улыбнулась. – Вся штука заключается в имени! Вот, например, Юрий. Что это означает, по-твоему?
Ход ее мысли всегда был неожиданным для господина Салахова. Он не мог предугадать ни ее вопросов, ни ответов. Это была игра вслепую, что-то вроде дуэли с завязанными глазами.
– Не знаю, – он пожал плечами. – Никогда не думал над этим.
– Юрий и Георгий – одно и то же, – объяснила Анна. – А Георгий-победоносец что делает? Убивает дракона!
– Что? – не понял Юрий.
– Налей мне еще вина.
Он молча взял бутылку и наполнил ее бокал. Анна посмотрела сквозь бокал на свет.
