– Прыгай!.. Тут не протиснешься! Не то, что…
Они по очереди пролезли в неглубокое отверстие и сразу очутились в узком земляном коридоре, пахнущем влажной глиной, сыростью и корнями деревьев. Сиуру показалось, что где-то очень далеко слышится плеск воды. Но под ногами было сухо.
– Пошли! – Иван нетерпеливо переминался с ноги на ногу. – Чего стоять зря?
– Подожди, веревку закрепить надо.
– Это чтоб не заблудиться?
– Догадливый! – Сиур закрепил веревку, достал второй фонарь и двинулся по коридору вперед, освещая пол, потолок и стены. Ничего примечательного: земля и земля. Местами глина, корни какие-то. Пахнет водорослями, болотом.
Внезапно пространство расширилось, и мужчины оказались в подземной пещере, из которой в разные стороны вели четыре коридора, темных и обсыпавшихся.
– Ну, Сусанин, куда теперь?
Сиур обернулся, поджидая несколько отставшего Ивана. Тот деловито прокашлялся, осмотрелся, и сразу выбрал один из ходов.
– Туда!
– Завидую твоей уверенности, дядя Иван!
– Зависть чувство нехорошее, не христианское. Ты в Бога веруешь?
– Да как тебе сказать…
– Тогда иди за мной! – неожиданно заключил Иван и направился в выбранный им коридор.
Все слышнее становился плеск воды, под ногами начало хлюпать.
– Вода, дядя Иван! – сказал Сиур. Ему это не понравилось. Коридор был ничем не обложен, никаких креплений не было видно. Своды могли осыпаться в любой момент. Ему показалось, что он слышит голос Тины, тихий-тихий, который велит ему вернуться, чувствует прикосновения ее рук к своим плечам.
– А ты чего ждал? Наверху озеро. А озера, как тебе известно, бывают полные воды!
– Мы акваланг не захватили, – пошутил гость. – Как выбираться будем?
Воды под ногами становилось все больше. С верхних сводов падали крупные капли. Иван то и дело потирал голову и ежился.
– Выберемся! А как же! Не сомневайся.
Коридор закончился следующей пещерой, только пониже, так что Сиуру приходилось слегка нагибаться. Стены ее были выложены камнем, покрытым зеленой плесенью.
– Это твой клад, дядя Иван?
Сиур осветил фонарем глубокую нишу в стене пещеры, чуть выше уровня воды, которая доходила почти до щиколоток.
– А ну, покажь!
Иван засунул в нишу голову, хотя и так все было отлично видно. Там стоял очень старый, насквозь прогнивший, черный от сырости сундук, окантованный ржавыми железными полосами, рассыпающимися при малейшем прикосновении.
– Если там что и было, то сгнило давно! – сказал Сиур. – Кто ж в таких условиях хранит ценные вещи?
– Да-а… – разочарованно протянул Иван. – На
– Какой «тот»? Ты что, знаешь, какой он должен быть?
Иван смешно сморщился, почесал затылок.
– Вроде знаю…Дальше идти надо. Туда! – он махнул рукой вглубь коридора, который шел слегка под уклон. Свет фонаря ложился на воду, темную и блестящую, как чернила.
Сиур подумал, что вода в этом коридоре будет подниматься все выше и выше, и неизвестно, выдержат ли сырые и размокшие своды. Крупная ледяная капля упала ему за воротник. Он машинально провел по шее рукой, посмотрел вверх. Свод был очень ненадежен. Чувствовалась громадная масса земли, нависшая над ними, сдерживаемая непонятно, чем.
Если бы не Тина, он бы рискнул и пошел. Он любил риск, приключения и азарт игрока, который уже видит желанную цель. Так было всегда. Но сейчас кое-что изменилось. Он не мог так просто рисковать собой. Не потому, что боялся. Вовсе нет. Страха не было. Была нежная и преданная любовь, была величайшая в мире ответственность перед существом, которое верит и ждет, надеется, рассчитывает на его заботу. Он обещал Тине, что будет оберегать ее, что будет с ней, пока она живет и дышит. Он не мог обмануть ее, не мог так поступить с ней.
– Там возможен обвал, дядя Иван! – сказал Сиур с сожалением. – И вода поднимается. Я дальше не пойду.
– Струсил, да? – возмутился Иван. – С вами, городскими, всегда так! Чуть что – вы в кусты! Ты меня, значит, одного бросаешь?
– Тебе в этот коридор тоже идти не надо. Обо мне думай, что хочешь! Но сам зря не рискуй. Там метров через двадцать вода так поднимется, что без акваланга никак не обойтись! А у тебя даже маски для подводного плавания нет! Ведь нет?
– Нет, – согласился Иван с тяжелым вздохом. – Как же клад?
