– О, Мудрый, – молодой мужчина сделал почтительный полупоклон. – Нечто непонятное мне происходит в моем благоуханном дворце, полном золотых статуй, мебели из черного дерева и мягких подушек из драгоценных тканей. Война, которую я вел с соседним правителем, закончилась полной победой моих храбрых и искусных воинов. Я получил роскошные дары и богатые плодородные земли, в которых ветви деревьев сгибаются под тяжестью плодов, леса полны жирной дичи, а реки кишат рыбой. Драгоценное оружие, боевые слоны, колесницы, пленники, все это – моя добыча, полученная в честном бою.
– Что же тебя тревожит, о Храбрейший?
Молодой царь задумчиво покачал головой.
– Сам не знаю. Побежденный правитель прислал мне подарки – розовый и черный жемчуг, алмазы, бирюзу, благовония и слоновую кость, разные заморские диковинки – невиданных зверей и птиц, золотые украшения, тончайшие ткани. И несколько девушек, прекрасных, как нежнейшие бутоны лотоса…
– Непобедимо ощущение мимолетности, – сказал старик. – Не потому ли мы так любим смотреть на огонь, что его танец неуловим и непрерывно изменчив?
– Я не понимаю…
– Не спеши, Владыка, – остановил его старик. – Я говорю об огне, потому что он есть отражение жизни. Любовь же – есть огонь души, без этого огня человек мертв, хотя он говорит, ходит и дышит, как живой.
– Как ты догадался? – воскликнул удивленно молодой царь. – Я еще не успел поведать о самом главном. Вижу, что слава о тебе – лишь тень могучего дерева, ствол которого необъятен, а крона касается звезд! Воистину ты сияешь издалека, как Гималайские горы, и открыто читаешь в душах. Ты прав! Среди прекрасных девушек, о которых я сказал, есть одна, подобная нежнейшему лепестку цветка, освещенному солнцем. Она застенчива и пуглива, как газель. С тех пор, как я увидел ее, она все время молчит. Несколько поцелуев – вот все, что я позволил себе.
– Твои сомнения – отчего они? Их причин не видно, как не видно стрел, пущенных ночью, иначе ты бы не пришел ко мне.
– В том-то и дело, о, Мудрый, что я не могу разобраться, что со мною. С тех пор, как я увидел девушку, огонь внутри меня вспыхнул с такой силой, что я не стал противиться этому, видя, что этот бой мне не выиграть! Я желаю ее, и это желание вытеснило все из моего сердца – богатство, войну, власть, наслаждение жизнью, стремление к знаниям, постижение мудрости… Сон мой стал тяжелым, как скала, нависшая над пропастью; он не приносит мне облегчения и отдыха. Стремления угасли, как последний луч на закате. Мне не хочется смотреть на разные кушанья, которые я любил, не хочется гулять по саду, полному душистых цветов, слушать журчание мраморных фонтанов. С каждым поцелуем блаженство охватывает меня так сильно, что я почти умираю. Как будто моя кровь испаряется в огне страсти. Да, я это чувствую! Мое дыхание долго не может успокоиться. Я не могу вдохнуть полной грудью, как раньше! Внутри меня просыпается необъяснимая боль, которая подтачивает мои силы, как излишняя влага подтачивает жизнь дерева.
– Тогда оставь эту девушку, – руки старца замерли, перестав перебирать четки. Он поднял на молодого царя темные, блестящие, как полированный агат, глаза.
– Это не в моих силах, Совершеннейший, – устало вздохнул Владыка. – Ты можешь не поверить, но когда она смотрит на меня, когда я целую ее мягкие губы, я вкушаю нечто от бессмертия. Я чувствую себя огромным, как небеса! Я не могу отказаться от нее. Не за этим я пришел к тебе.
– А зачем? – спросил старец.
– Хочу узнать истину.
– Истина может ждать долго… Она очень терпелива. Ей некуда торопиться, потому что ее торжество наступит неминуемо.
– Не говори загадками…
– Придется открыть тебе кое-что, раз ты желаешь этого. Желания священны. Итак, слушай, о Великий Воин! Говорю тебе прямо: не принимай даров от поверженных правителей. Они хотят остановить тебя, преградить твой Путь. Они посылают тебе персик, смертельно опасный, ядовитый, как тысяча кобр…
– Но среди подарков не было фруктов!
Мудрец рассмеялся.
– Я и не говорю о плодах. Я говорю – вспомни самый сладкий персик, который тебе хотелось отведать… Это девушка.
– Что? – царь вскочил. Его глаза сверкали, как две молнии.
– Она ядовита, как Царица Змей во время брачного танца.
– Но как это возможно?
– Их называют вишканьями – отравленными, – продолжал Мудрейший, как ни в чем не бывало. Он обратил на гнев царя не больше внимания, чем на легкий ветерок, принесший из храмового сада запах жасмина и лилий. – Среди всех родившихся девочек отбирают для этой цели самых красивых, и начинают добавлять им в молоко ничтожную каплю яда. Девочка растет, растет и количество яда, который добавляют ей в еду. Вырастая, она становится опаснее самой ядовитой змеи. Ее кровь, слюна, – все смертельно. Никто не знает об этом, даже она сама. Девушку лелеют и холят, одевают в роскошные одежды, учат танцам, любовной игре, безупречному обхождению. Такая юная красавица, влекущая и обольстительная, изящная, нежная и чувственная – прекрасный подарок мужчине, которого хотят уничтожить. Он ни за что не догадается. Так и умрет с любовью и ядом на устах.
– И как быстро он умрет? – спросил Владыка. В его глазах не было страха, только тщательно скрываемая боль.
– Это зависит от многих вещей. Сколько раз ты целовал девушку?
