– Нет, я ни за что не надену! Я покойников боюсь!
– Так ведь она живая была, когда сняла куртку.
– Нет! – Алена попятилась к столу. – Я не могу!
– Ладно, тогда подожди меня здесь, я быстро.
Оставаться одной в доме рядом с трупом? Такое Алене не снилось даже в самых страшных снах! Ее зубы громко стучали.
– Н-нет! Здесь… – она боялась выговорить жуткое слово и замолчала, не отпуская Богдана.
– Надо пойти посмотреть. – Он старался быть мягким. – Пойдем. Возьми мою куртку.
Во дворе было тихо. Казалось, деревья и кусты, дом, хозяйственные постройки – все застыло в немом оцепенении. Жуткая неподвижность сковала холодный и сырой воздух, беззвездное небо и землю.
Богдан хотел позвать Сергея, но в последний момент передумал. Не стоит привлекать к себе внимание: неизвестно, кто и с какими целями бродит вокруг дома. Он чувствовал дрожь Алениного тела, которое крепко прижималась к нему, и был счастлив, вопреки всему на свете.
– Что это там? – она показала рукой в сторону навеса. – Как будто цветет папоротник! Но в такую пору…
– Какой папоротник? – Богдан чуть не засмеялся. Обостренные нервы, близость любимой женщины, придавали всему неповторимый вкус опасного приключения, причем не выдуманного, а самого настоящего. – Это, кажется, фонарь, который я дал Сергею!
Алена вскрикнула. Ей захотелось обратно в дом. Но там, в темноте, наполненной слабым запахом яда, лежала мертвая Лида…
– Не ходи туда!
– Подожди… – Богдан двинулся к навесу, преодолевая сопротивление ее тяжело обвисшего тела. – Надо же посмотреть, что случилось. Постой тут.
– Нет! Я с тобой! – Алена подумала, что если и Богдан не вернется, она останется совсем одна в этом страшном лесу, в доме, где лежит покойник, а вокруг бродит кто-то неизвестный…
– Неужели еще два трупа? – подумал Богдан, увидев тело Сергея рядом с другим телом, по виду женским. Он наклонился, слыша непрерывные и жалобные подвывания Алены, судорожно вцепившейся в него.
– Подержи, – передав лампу Алене, он поднял лежащий в траве фонарик, посветил. – Он живой! Дышит!
Богдан похлопал Сергея по щеке, и тот приоткрыл мутные больные глаза.
– На голове шишка. Наверное, ударился, когда падал! Да не плачь ты так, жив твой супруг! Помоги ему встать, – сказал Богдан обалдевшей Алене. – Я посмотрю, кто там еще лежит.
Другое тело принадлежало древней, усохшей донельзя старухе, похожей на желтую сморщенную мумию. Ее одежда казалась не по размеру большой и лежала бесформенной грудой, покрывая тщедушное тельце. Бабка оказалась мертва.
– Алена! – позвал он, обернувшись. – Подойди сюда!
Алена несмело приблизилась, боясь взглянуть на тело.
– Кто это?
– Не знаю. Посмотри, может, кто из сельских?
– А она… он… живой?
– Это старуха мертвая. Да иди же, не бойся! Не укусит она тебя!
Богдан увидел, что Сергей уже встал, потирая голову. Казалось, он плохо соображал, где он и что произошло.
– Ну, узнаешь? – Богдан направил луч фонаря в лицо мертвой бабки. Алена присела на корточки, – коленки ее подгибались от страха и слабости, в голове шумело, перед глазами плыли ярко светящиеся круги. Желтое сморщенное лицо казалось удивительно знакомым. В то же время Алена готова была поклясться, что никогда раньше его не видела.
– Ка-кажется, нет… Хотя…
– Что?
– Да нет, не может быть! – Алена немного успокоилась. Мертвая бабка была совсем не страшная, только очень высохшая, кожа и кости. Из-под полуприкрытых век неприятно поблескивали в свете фонарика закатившиеся глаза. Девушка поставила лампу на землю, и пригляделась внимательнее.
– Чего не может быть? Говори!
– На бабушку мою похоже… на прабабушку то есть, – пробормотала Алена. – Марфу!
– Так ты что, бабушку свою узнать не можешь? Она это или не она?
Алена подняла на Богдана покрасневшие от слез, опухшие и все равно огромные и прекрасные глаза, в которых застыло немое удивление.
– Марфа молодая была… а это – она кивком показала на мертвую бабку, – древняя старуха. Лет под сто…
– Как это, молодая? Ты же говоришь, прабабушка?
– Да…Но ты не понимаешь! – тут Алене в голову пришла мудрая мысль. – Вытащи ее руку!
