– Я не понимаю…
– Она сама себе причиняет эту боль.
– Но почему?
– Я не знаю. И она сейчас не знает. В этот момент времени нет никого, кто смог бы ответить тебе, Владыка. Ты сам можешь повторить то, что совершил твой отец, великий царь-воин Двапар…
– Неужели это неумолимая карма [42] тяготеет над нами? Моя мать умерла, производя меня на свет. А затем и мой отец последовал за нею. Что послужило причиной?
– Царя Двапара нашли мертвым на ложе вместе с девушкой, которую подарил ему побежденный военачальник или правитель соседнего княжества. Оба залитые кровью, слившиеся в последнем объятии…Отчаяние и протест – все те же палачи невежественных смертных. Девушка была ядовита, как тысяча кобр.
– Разве это возможно?.. – ужаснулся Владыка Бгарати.
– Под этим небом многое возможно. Твой отец узнал, что любовь красавицы несет ему смерть и не смог смириться с этим. – Брахман задумался. – С тобой, пожалуй, этого не случится. Твоя сила велика. Любовь убивает слабых, а сильных она делает еще сильнее. У вас с Сабхидари разные дороги. Она любит кого-то сильнее, чем тебя. Это давнее, старое, как звезды, обещание другому. Она будет искать его, пока не найдет. Колесо Судьбы вращается…И Любовь вплетает сияющие золотые нити в покрывало вечности. Это и есть неизлечимая болезнь Сабхидари. Пусть ваше прощание будет красивым! Сделай ей подарок…
– Но… – Раджа обескураженно смотрел на Учителя, не в силах взять себя в руки. Наконец, ему удалось справиться со своим волнением. Ему показалось, что его истекающее кровью сердце разорвалось на куски, такой болью отозвалось все его существо на жестокие слова брахмана. – Нет ничего такого, чего бы я уже не дарил Сабхидари!
– Преподнеси ей вот эти серьги из падмарага [43]…Вложи их в руку умирающей и знай, что ты сделал лучший из земных даров! Отпусти ее с миром.
…Давно затихли в длинном коридоре удаляющиеся шаги брахманов, а молодой царь все еще сидел в оцепенении у ложа прекрасной Сабхидари. Камни, которые вручил ему Учитель, жгли руку нестерпимо.
Правитель говорил сам с собой. Он не произносил свои слова вслух, – они звучали в его измученной душе, словно молитва или жалоба в тиши храма, где всемогущие Боги вершат свою волю…
– Ты страдаешь, но я страдаю сильней от мук ревности…Боги рассудили, что ты слишком нежна, слишком беззащитна для земной жизни. Возможно, это кара. Я недостаточно заботился о тебе, лучшем из даров судьбы. И вот Боги забирают свой дар у того, кто не умел ценить его! Ты будешь очарована их вечной юностью и неувядающей красотой, они навеки привлекут твое сердце и ум своими несравненной мудростью, непревзойденным красноречием, безграничной любовью, неиссякаемым весельем – и ты станешь их вечной спутницей. Ты будешь неустанно срывать сладостные плоды наслаждений в садах Индры [44]! Вот мой соперник – Всепривлекающий, Всепобеждающий Абсолют…и он повергает меня в отчаяние. Скажи, хотя бы, что ты не забудешь меня! Ты не будешь помнить всего того, чем я радовал тебя в земной жизни. Как может смертный человек, – пусть даже он царь, сын Великого царя, – превзойти наслаждения духа, даруемые Богами?! Океан божественного милосердия скоро унесет тебя от меня. Камни падмарага – это мой последний дар, держи их в руке!
Последние слова Раджа Бгарати произнес вслух, наклонившись к лицу умирающей. Он вложил огромные сияющие рубины в ее слабую и уже бесчувственную руку и ощутил, как она дрогнула, в последнем усилии сжать камни.
Царь поймал своими губами последний вздох Сабхидари, держа ее руку с рубинами двумя руками, сжимая тонкие пальцы женщины, которая ушла, оставила его ради другого, неизвестного и загадочного соперника. Он пожелал ей освобождения из круговорота рождения и смерти, отпустил руки и заметил, что Сабхидари не разжала кулачок с его подарком, несмотря на пелену смерти, покрывшую ее худое смуглое тело, которое он так любил в этой жизни…
Никита слушал, затаив дыхание. Глаза Валерии, восточные, персидские, как и вся ее экзотическая, совсем не русская красота, напоминали ему половецких царевен, шатры, разноцветные бунчуки, развеваемые степными ветрами, жаркие ночи, полные ненасытных ласк и томительной страсти, серебро ковыля, сверкающее под копытами лошадей, низкое, выцветшее от зноя небо…
– Никита! – Валерия тесно прижалась к нему. – Это те самые серьги с рубинами, из-за которых убили Женю! Я их узнала! Их невозможно спутать, просто потому, что ничего подобного больше не существует!
– Колесо Судьбы сделало полный оборот…
– Что?
– Это я так, не обращай внимания!
Никита не хотел беспокоить Валерию, хотя сам напряженно размышлял. Эти серьги, вернее, серьга, – которую приобрел на свою беду московский ювелир Ковалевский, – таили в себе смертельную опасность. Непонятно было, откуда она исходит. Кто и почему охотится за рубинами? Кстати, второй камень обнаружить так и не удалось. Склеп, в котором покоилась последняя их земная владелица Александра Баскакова, обвалился, и серьга, которую грабители не успели снять с трупа, то ли исчезла, то ли осталась под землей.
Валерии нужно было чем-то заняться. Вынужденное безделье начинало тяготить ее. Возвращаться в Москву было опасно, и Никита, решив, что не отпустит женщину от себя ни на шаг, предложил ей часть своей работы. Он делал на дому переводы с нескольких языков, в том числе со шведского. Скандинавские языки были предметом его жгучей страсти, поэтому он с удовольствием избавился от английских переводов, уступив их Валерии. Работы у него всегда хватало, он даже не успевал ее выполнять в срок, поэтому помощник оказался весьма кстати.
Никита зарабатывал достаточно, и вполне мог обеспечить беззаботное существование не только своей
