на имя помещика Викентьева и явочный адрес. Последний был неожиданным — Константиновское артиллерийское училище, квартира старшего врача Александра Александровича Литкенса на Забалканском проспекте. Сам врач сочувствовал социал-демократам, а его сыновья Александр и Евграф принимали непосредственное участие в подпольных организациях.
В Петербурге Троцкий связался с социал-демократическими кругами. В основном это были меньшевики, но связь поддерживалась и с умеренными большевиками, близкими к нему стремлением к восстановлению единства социал-демократов. Троцкого знали под конспиративным именем «Петр Петрович», а некоторые статьи он публиковал под еще одним именем — «Яновский». Наверное, нелегко было одновременно пользоваться сразу четырьмя фамилиями, если вспомнить, что за рубеж его материалы шли под постоянным псевдонимом «Н. Троцкий»!
Поначалу контакты со столичными меньшевиками были нормальными, но постепенно отношение к Троцкому начало меняться в худшую сторону. Это было вызвано не только тем, что его политические установки существенно расходились со взглядами меньшевиков, но и с личными особенностями. Льва стали упорно подозревать, что он стремится создать собственную, «третью партию» (разумеется, на самом деле могла идти речь не о партии, а о фракции), противопоставив ее и меньшевикам, и большевикам.[164]
В то же время с частью большевиков отношения улучшались. Более того, Троцкий написал тезисы о временном революционном правительстве и передал их Красину, который направлялся на сепаратно созванный большевиками в Лондоне третий партийный съезд (меньшевики одновременно провели свою I общерусскую конференцию партийных работников в Женеве).
Большевистский съезд происходил 12–27 апреля (25 апреля — 10 мая) 1905 года. Во время съезда Ленин также предложил проект резолюции о временном революционном правительстве. Красин, однако, решил, что тезисы Троцкого лучше выражают существо вопроса, и на их основе внес поправки к проекту Ленина. Они указывали на связь временного революционного правительства с вооруженным восстанием, отвергалось положение Ленина, что таковое правительство возникнет только после восстания. Ленин согласился с изменениями, внесенными Зиминым (под этой фамилией выступал Красин), в основе которых лежали тезисы Троцкого (вождь большевиков тогда никак не мог догадаться об этом). Все поправки были приняты Лениным, который даже, вопреки своей упорной манере, заявил, что некоторые формулировки Зимина лучше, чем его, и он охотно их принимает.[165] Поправки к резолюции о временном революционном правительстве были утверждены. [166] Говорилось о признании съездом, что «осуществление демократической республики в России возможно лишь в результате победоносного народного восстания, органом которого явится временное революционное правительство, единственно способное обеспечить полную свободу предвыборной агитации и создать, на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права с тайной подачей голосов, учредительное собрание, действительно выражающее волю народа». Приведенные формулировки были выражением идей, которые начал проповедовать Троцкий.
Это был еще один полуанекдотический случай. Если бы Ленин знал, кто в действительности был автором поправок к его резолюции, он бы их, бесспорно, с негодованием отверг, найдя для этого какие угодно идеологическо-политическо-стратегическо-тактические аргументы. С едва скрываемой иронией и совершенно нескрываемым самодовольством Троцкий писал в конце 1920-х годов: «Нелишне будет отметить, что в полемике последних лет резолюция III-го съезда о временном правительстве сотни раз противопоставлялась «троцкизму». «Красные профессора» сталинской формации понятия не имеют о том, что в качестве образца ленинизма они цитируют против меня мною же написанные строки».[167]
В результате провала нелегальной социал-демократической организации в Санкт-Петербурге во время первомайского собрания в лесу была арестована Наталья Седова. После сравнительно недолгого ареста она была выслана в Тверь.[168] Идентичность ее супруга была раскрыта. Ему пришлось покинуть столицу и переселиться в Финляндию, которая хотя и входила в состав Российской империи, но была убежищем для революционеров, ибо тамошнее законодательство предусматривало право приема политических беглецов, и местные чиновники отказывались выдавать их центральным властям. Это был один из любопытных парадоксов политической ситуации в Российской империи начала XX века.
Троцкий остановился на постоялом дворе «Рауха» («Покой») в лесу, возле глухого озера. Здесь, готовя к печати перевод одной из речей германского социалиста XIX века Фердинанда Лассаля и свое предисловие к ней, Троцкий обдумывал и совершенствовал свою революционную политическую концепцию завоевания власти рабочим классом и перехода к социализму.[169]
Троцкий вспоминал: «Там для меня наступила передышка, состоявшая из напряженной литературной работы и коротких прогулок. Я пожирал газеты, следил за формированием партий, делал вырезки, группировал факты. В этот период сложилось окончательное мое представление о внутренних силах русского общества и о перспективах русской революции».[170] Думается все же, что Троцкий несколько преувеличивал степень зрелости своих представлений о революционном процессе. Новыми чертами и аргументами его взгляды обогатились во время работы в Петербургском совете, а вслед за этим в период пребывания в тюремном заключении.
Член Петербургского совета
Тем временем в стране развивалась революция. Одна задругой накатывались волны забастовочного движения, возникали волнения в армейских частях, поднималось национально- освободительное движение, особенно в Царстве Польском, входившем в состав империи. Подавляя эти выступления, правительство графа С. Ю. Витте все более понимало необходимость изменений в социально-политической структуре страны, в неизбежности реформ. Вначале правительство готово было пойти только на ограниченные мероприятия. Однако продолжавшиеся волнения и особенно разразившаяся в октябре 1905 года забастовка, охватившая многие города, вынудили императора Николая II выступить с обширной программой преобразований. 17 октября был опубликован царский Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», который провозглашал «незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов». Был обещан созыв законодательной Государственной думы. Вслед за этим была объявлена политическая амнистия.
Либерально-демократические силы рассматривали царский манифест как победу в движении за обновление России, начальный шаг на пути ее постепенной мирной модернизации. Совершенно иную позицию занимали оказавшиеся на легальном положении партии и группы социалистической ориентации, прежде всего социал-демократы и социалисты-революционеры. Они видели в манифесте царя лишь исходный пункт для привлечения на свою сторону тех сил, которые чувствовали себя угнетенными или ущемленными.
Если умеренные социалисты, к которым принадлежали меньшевики и основная часть эсеров, занимали более или менее трезвую позицию, придерживаясь классической марксистской схемы подготовки «социалистической революции» по мере развития капитализма и превращения пролетариата в большинство нации, то экстремисты стремились к «углублению» революции немедленно, к организации бунтов толпы в максимальных масштабах, в отношении которых употребляли эвфемизм «вооруженное восстание». Именно таковым деятелем оказался Троцкий.
Еще до оглашения царского манифеста Троцкий возвратился в Петербург. Бурные события повлекли его за собой, и в новых условиях он оказался одним из наиболее ярких и востребованных деятелей. Четко уже определившееся блестящее ораторское искусство, умение опровергать утверждения оппонентов, находчивость в моментальном подборе собственных аргументов, доступных массе, самоуверенность и директивность манер — все эти качества являлись как раз теми, которые были в наибольшей степени востребованы в недели наивысшего революционного накала. Троцкий оказался в нужном месте в нужное время. Он приехал в столицу с планом создания выборного беспартийного рабочего
