котором требовалось «урегулирование работы Реввоенсовета Республики»: «Товарищи, возбуждающие нарекания в этом смысле, не раз требовали, чтобы я лично, как председатель Реввоенсовета, не разъезжал по фронтам, а сидел в центре. Имела ли комиссия Съезда в виду этот способ урегулирования? Так ли понимает вопрос ЦК?»[627] Еще более характерна реплика Троцкого по поводу принятого решения провести опрос фронтовиков, насколько удовлетворительно решен вопрос о знаках отличия командного состава. В этом съезд просто сел в лужу: видно, военные делегаты не слушали, что там болтали «согласители», а последние, как пояснил Троцкий, не владели вопросом: «У нас вовсе нет знаков отличия командного состава. У нас есть знаки отличия вообще. Один и тот же знак для красноармейца, комиссара, командира».[628]
Съезд, таким образом, одобрил курс Троцкого, который был теперь объявлен «ленинской политикой». После нескольких поражений, главным из которых было его устранение из международного ведомства в связи с подписанием Брестского мира, принятие съездом резолюции по военному вопросу[629] явилось торжеством наркомвоенмора.
После Восьмого съезда РКП(б) ЦК 25 марта 1919 года выделил из своей среды постоянно действовавший орган — Политбюро, которое стало высочайшей инстанцией, решавшей судьбы страны. В состав Политбюро первого состава вошли Ленин, Троцкий, Каменев, Сталин, Крестинский. Когда Троцкий находился в Москве, он неизменно активно участвовал в заседаниях Политбюро, вносил предложения, запросы, кандидатуры на партийные и государственные посты. На заседании 18 апреля 1919 года из семи вопросов пять рассматривались по его инициативе, в том числе такой, казалось бы, частный, как заявление о том, что член Реввоенсовета 2-й Армии Штернберг «сильно харкает кровью и нуждается в отпуске на юг».[630] На ряде заседаний Политбюро рассматривались его телеграммы с фронта. Так, 6 августа 1919 года была заслушана телеграмма о необходимости «радикальной чистки тыла в Киеве, Одессе, Николаеве и Херсоне ввиду полной невозможности формирования и создания армии при том бандитизме, который идет на Украине».[631]
Против белых генералов и Польши
Военные действия 1919 года по существу были заключительным актом Гражданской войны. Антибольшевистским генералам и политикам не удалось объединить вокруг себя массы населения, в их руководящих организациях шли непрекращавшиеся дебаты, сменявшиеся иногда генеральскими репрессиями, как это сделал Колчак, установив свою военную диктатуру в Сибири. Что касается поддержки странами Антанты белых генералов, то она состояла в поставках небольшого количества вооружения. Десанты английских, французских войск на Севере, японских и американских войск на Дальнем Востоке были настолько незначительными, что существенного влияния на военные действия не оказывали.
Основными врагами, против которых вела войну большевистская Россия, были войска адмирала А. В. Колчака на Востоке, генералов А. И. Деникина на Юге и H. Н. Юденича под Петроградом. В 1920 году, когда эти силы были разбиты, несколько месяцев шли военные действия против Польши, а затем из Крыма была выбита армия генерала П. Н. Врангеля. Существенной опасности для власти большевиков они не представляли, хотя поражение Красной армии под Варшавой летом 1920 года, вошедшее в историю как «чудо на Висле», не только сорвало экспорт революции в Центральную Европу, но и легло позорным пятном на репутацию Красной армии.
В 1919–1920 годах Троцкий продолжал осуществлять руководство операциями Красной армии, неоднократно вступая в столкновения как с высшими партийными руководителями, так и с военными на фронтах. Среди них были и военные специалисты, в том числе самого высокого ранга. Добившись признания их статуса Восьмым съездом, Троцкий чувствовал себя свободнее в конкретных фронтовых коллизиях. «Было четыре случая стратегических разногласий, которые захватили центральный комитет, — писал он через десять с лишним лет. — Иначе сказать, разногласий было столько, сколько было главных фронтов».[632] Изучение документов истории Гражданской войны показывает правоту этого суждения.
Первый спор разгорелся по поводу того, какому фронту дать предпочтение летом 1919 года. К этому времени войска Колчака были остановлены на Урале. Опасность прорыва сибирской армии в Центральную Россию, возникшая в марте 1919 года и предопределившая срочный отъезд Троцкого на фронт, его неучастие в Восьмом съезде, была ликвидирована. В этих условиях главком Вацетис счел целесообразным перебросить значительную часть войск на юг, где закрепляла свои позиции в контакте с командованием казаческих частей Добровольческая армия Деникина.
Это намерение встретило сопротивление командующего Восточным фронтом С. С. Каменева. Сергей Сергеевич Каменев, родившийся в 1881 году, бывший полковник царской армии, имел большой боевой опыт. Окончив Академию Генерального штаба в 1907-м, он занимал различные командирские должности в войсках. После Октябрьского переворота он перешел на сторону большевиков и служил в Красной армии. Теперь Каменев вступил в спор с главкомом Вацетисом и поддержавшим его «вождем» Красной армии Троцким. Возник конфликт, тем более значительный, что в нем участвовали в качестве противников Троцкого не малограмотные в военном отношении Сталин и Ворошилов, а опытный военный специалист, на сторону которого стали партийные представители на Восточном фронте И. Т. Смилга и М. М. Лашевич (тот самый, которого Ленин однажды собирался сделать главкомом).
Троцкий все более склонялся к мнению, что Южный фронт становится важнее Восточного, и стал на сторону Вацетиса. Но ЦК 3 июля 1919 года вынес решение по военным вопросам, которое, казалось бы, означало поражение Троцкого.[633] Постановление предусматривало перенос Полевого штаба Реввоенсовета из Серпухова в Москву с целью установления за ним более бдительного партийного контроля[634] и назначало С. С. Каменева главнокомандующим.[635]
Оба пункта противоречили позиции Троцкого. Но более всего его возмутило решение переформировать Реввоенсовет, изгнав из него прежних членов, которых с величайшим трудом он подбирал, и назначить новый состав «из шести фактически работающих в нем товарищей», куда вошли, кроме самого Троцкого в качестве председателя и верного ему заместителя председателя Склянского, лица, ему чуждые и порой даже враждебные. В их числе были главком Каменев, умеренный большевик А. И. Рыков, которого Троцкий считал вообще полуменьшевиком (Рыков к тому же любил изрядно выпить,[636] что Троцкий не терпел), и связанные с Каменевым политработники Восточного фронта Гусев и Смилга. Особым пунктом Г. Е. Зиновьеву, к которому Троцкий относился с холодным презрением, считая его карьеристом и паникером, поручалось подготовить проект письма ЦК к военным комиссарам (правда, обсудив его текст с Троцким), а Троцкий совместно со Смилгой должен был составить проект инструкции о правах и обязанностях комиссаров в армии. [637]
Голосование этой резолюции проводилось в отсутствие Троцкого: поняв, что вопрос о снятии Вацетиса и назначении Каменева предрешен, он поднялся с места и покинул заседание. Несколько дней Троцкий находился в постели, чувствуя обычный приступ недомогания, которые у него случались после сильных переживаний.
Однако расставаться с Троцким как одним из высших руководителей не входило в планы Ленина. Происходила общая переориентация военных планов большевистского руководства. Ленин понял, что зашел слишком далеко в своей игре. Примерно 4 июля, то есть сразу после злосчастного заседания ЦК, появилась ленинская записка:
««Троцкий не будет — лежит в постели».[638]
Тов. Склянскому.
Болезнь Троцкого — прямо несчастье в данный момент.
Надо 1) изо всех сил ускорить посылку 2-х дивизий из-под Перми и 2) Вам следить за
