борьбы. С трудом удалось в конце 40-х годов подавить восстания в Каталонии, Неаполе, Сицилии. Некоторые из принадлежавших Испании в Европе территорий пришлось уступить французам, а часть испанских владений в Карибском море перешла в руки англичан. За все XVII столетие для Испании только 28 лет пришлось на мирные годы. После 1620 года признаки хозяйственного упадка и истощения Испании множились из десятилетия в десятилетие. Непереносимая тя[жесть налогов душила промышленность и сельское хозяйство. Разорялось крестьянство, сокрандалось производство шерсти, которая была главным предметом испанского экспорта, торговый и военный флоты сохраняли только тень былого могущества. Контрабанда приняла повсеместный характер, уменьшая доходы казны14. Порча монеты подхлестывала инфляцию и ложилась дополнительным тяжким бременем на крестьян, ремесленников и торговцев15. Снизилась численность населения. Не меньшей была экономическая стагнация в колониях, к 1660 году поставки серебра из Нового Света составляли лишь десятую часть уровня 1595 года. То немногое, что сохранялось от внешней торговли колоний, все более переходило в руки голландских и английских купцов- контрабандистов. Контроль иезуитов над системой образования тоже принес горькие плоды. Некогда пользовавшиеся европейской славой испанские университеты либо закрылись, уступив место иезуитским колледжам и семинариям, как это произошло в Севилье, Валенсии и Алкале, либо потеряли прежнее значение. В знаменитом Саламанском университете, где в 1535 году было 7-8 тысяч студентов, через 100 лет профессор Диего Торрес констатировал «поголовное невежество учащихся»'6. Культурный упадок нарастал от поколения к поколению, он не отставал от усиливавшегося экономического упадка17.
На протяжении жизни одного поколения, в правление последнего короля из династии Габсбургов Карла II (1665- 1700) Испания теряет положение великой державы, и сам этот последний Габсбург на испанском престоле - умственно недоразвитый болезненный уродец, то погруженный в тупое безразличие, то обуреваемый дикими фантазиями, - как бы олицетворял этот упадок испанского государства. «Между тем как другие нации перестали [быть детьми, - писал (с некоторым преувеличением) известный английский либеральный историк Маколей, - испанец все еще и думал, и понимал, как дитя. Посреди людей XVII столетия он был человеком XV столетия или еще более темного периода, с восторгом смотрел на аутодафе и готов был отправиться в крестовый поход»18. В конце правления бездетного Карла II Испания, еще по- прежнему владевшая огромной колониальной империей, становится объектом борьбы других держав. После его смерти в 1700 году начинается война за «испанское наследство». А как обстояло дело с другой опорой контрреформации - австрийскими Габсбургами?
Бесконечный эпилог
В начале XVII века, как мы помним, наступила пауза в развитии конфликта в общеевропейском масштабе. Однако еще несколько лет продолжалась война между голландской республикой и Испанией, и то затухала, то вновь разгоралась борьба Габсбургов и их союзницы Польши против Оттоманской империи. Не прекращалась борьба и за Балтийское побережье, в отношении которого у католического лагеря были свои далеко идущие планы, направленные против протестантских Швеции, Дании и северогерманских княжеств. Русское государство, не сумевшее в итоге Ливонской войны вернуть свои исконные земли на Балтийском побережье, стало объектом сначала скрытой, а потом и открытой вооруженной интервенции Польши, выступавшей как составная часть католического лагеря и стремившейся посадить своего ставленника на московский престол.
В Европе накануне Тридцатилетней войны насчитывалось несколько главных узлов противоречий. Во-первых, в рамках «Священной Римской империи германской нации» между императором и протестантскими государствами, первоначально активно поддерживаемыми Англией, а позднее - другими державами (Данией, Швецией, Францией). Во-вторых, между Испанией и Голландией. В-третьих, между Францией и габсбургскими державами, особенно Испанией, владения которых со всех сторон (Испании, Северной Италии, части рейнской Германии и, наконец, Южных Нидерландов) опоясывали французскую территорию. В-четвертых, между Швецией и Польшей. В-пятых, между Польшей и Россией, стремившейся вернуть русские земли, потерянные в годы крестьянской войны и иностранной интервенции в начале XVII века. В-шестых, между Оттоманской империей и рядом европейских держав, находившихся в разных политических блоках.
Лишь два из этих столкновений были составной частью векового конфликта между протестантизмом и контрреформацией, но остальные, как и другие, более локальные :по характеру (поддержка Англией французских гугенотов до 1628 г., борьба между Швецией и Данией, столкнове-'ния Рима и других итальянских государств между собой, а также с Испанией и Францией и т. д.) так или иначе втягивались в его сферу, существенно влияли на его течение и исход.
После распадения империи Карла V у габсбургского лагеря появились два центра - в Мадриде и Вене. Если основным полем вооруженной борьбы против Реформации в первой половине XVI века была сама Священная Римская империя, то в последующие десятилетия главная арена сражений переместилась в Нидерланды и Францию, в Атлантику, где антагонистом католического лагеря выступала Англия. Эту борьбу вела от имени всей католической контрреформации Испания. Войны первой половины века истощили ресурсы прежде всего германской ветви контрреформации, а второй половины столетия - ресурсы Испании. Соответственно менялось и соотношение сил внутри католического лагеря - возрастал удельный вес в нем венского двора по сравнению с мадридским. Австрийские Габсбурги, наследственные владения которых и сама империя в целом находились вне главных битв второй половины XVI века, могли извлечь выгоды из хозяйственного восстановления Центральной Европы.
Конец XVI и начало XVII века были для Германии временем экономического подъема (хотя и очень неравномерного в различных ее областях). В эти десятилетия наблюдались заметное увеличение добычи и обработки металлов,! улучшение в методах земледелия, рост текстильного производства, возникновение новых банков как на севере, так и на юге страны. С другой стороны, Мадрид пытался компенсировать истощение испанских ресурсов более тесным сближением с Веной, которое позволило бы габсбургским державам действовать как единое целое. Долгое время эти испанские авансы не вызывали особого интереса в Вене, несмотря на тесные семейные связи между обеими ветвями династии. Однако в начале XVII века обнаружились изменения в позиции австрийских Габсбургов, которые начали думать, что международная обстановка позволит им поставить вопрос о восстановлении державы Карла V. В числе этих благоприятных для Габсбургов обстоятельств было ослабление международных позиций Московского государства в годы Крестьянской войны и иностранной интервенции, которое позволяло более активно привлечь Польшу к участию в борьбе на стороне императора в Центральной Европе, а также временное ослабление давления на Австрию со стороны Порты, которая, занятая войной с Персией, в 1606 году пошла на заключение перемирия на 20-летний срок. Единство главных сил католического лагеря помимо семейных связей обеспечивалось единством основных интересов испанской и австрийской ветвей Габсбургов. Без помощи Испании Австрийский дом не мог даже мечтать об осуществлении своих имперских планов. Для Мадрида же coioj с императором был необходим уже для сохранения своего господства в Южных Нидерландах. Теряя - особенно после поражения Непобедимой армады - преобладание в Атлантическом океане, Мадрид мог перебрасывать свои войска в Нидерланды, только доставляя их вначале морским путем в испанские владения в Северной Италии, потом через Швейцарские Альпы и далее по Рейну и при- рейнским землям, входившим в состав империи. Этот «испанский путь» (как называли его современники) был немыслим без австрийской помощи'.
Пытаясь утвердить свою власть в Священной Римской империи, Габсбурги менее всего при этом - и субъективно, и объективно - вели борьбу за объединение Германии. Их целью было, наоборот, увековечение германской раздробленности при условии реальной вассальной зависимости князей от императора и использования ресурсов всей империи для осуществления планов создания вселенской католической монархии.
