Сейчас Ньюн находился на открытом месте в главной долине, и другие самолеты присоединились к охоте.
Конечно, через некоторое время они покончат с ним. Он бежал по голому песку между камней, преследуемый самолетами. Потом, доведенный до отчаяния, Ньюн выстрелил в ближайший самолет. Первые несколько выстрелов были безрезультатными, но затем самолет покачнулся и рухнул в долину, подняв облако пыли.
Небо над ним ревело от моторов. Теперь, после того, как их товарищ погиб, они стали осторожнее.
Он бежал, изредка останавливаясь. Во рту появился медный привкус, глаза застилал туман, и он уже не мог тщательно прицеливаться. Выстрелы разбивали камни, за которыми он прятался. Один из каменных осколков ранил его, и по руке потекла теплая струйка крови.
Лучи прожекторов плясали по долине, по утесам. Спрятаться от них было невозможно. Любое мало- мальски сносное убежище разбивалось вдребезги. Он бежал, спотыкаясь и падая, от одного камня к другому. Что стало с дусами, он не знал. Это была не их война — война огня и света.
Долина превратилась в развалины. Было разрушено все — и естественные камни и грубо сработанные каменные стены. То была последняя месть регулов его роду. Они уничтожили святыню Народа, разрушили эту планету, как разрушали все, к чему прикасались их жадные руки.
Разорвавшийся рядом снаряд заставил его покатиться по земле. Ньюн ослеп и оглох. Ему было уже некогда прицеливаться и стрелять, он мог только бежать и бежать, пока они не уничтожат его.
Самолет прижал Ньюна к земле. Пыль столбом взметнулась из-под ног. И тут ему пришла в голову счастливая мысль. Он повернул налево, к концу долины, к старому, старому месту, туда, где лежали Эддан, Лирен и Дебас, его учителя.
«Используй землю, делай ее своим союзником», — учили они его, и сквозь гул самолета он слышал их слова ясно и четко.
Ньюн упал и распростерся на песке. Самолет стал кружить над ним, потихоньку спускаясь и поливая его светом прожекторов. Ньюн лежал неподвижно.
Он коснулся земли, и земля взорвалась. Огромная бледная тень выскочила из песка и стиснула самолет в своих объятиях. Буровер и машина сцепились, подняв тучу песка, и земля задрожала от их борьбы. Ньюн откатился в сторону и попытался бежать, но что-то снова швырнуло его на землю, затем последовал мощный удар, и он увидел, что весь мир охвачен огнем и взлетает вверх — это взорвался самолет.
И наступил мрак.
— Ньюн!
Кто-то позвал его из мрака. Это был не голос братьев, но чей-то знакомый голос.
Над ним вспыхнул свет. Он пошевелил ногами, которые были засыпаны песком, и услышал звук моторов.
— Ньюн!
Он поднял голову и поднялся на ноги, которые подгибались под ним, прикрываясь рукой от яркого слепящего света.
Ожидание.
— Ньюн! — это был голос Дункана. Изломанный силуэт на фоне ярких огней. — Не стреляй, Ньюн. Мы взяли Мелеин на борт. Она жива, Ньюн.
Он вдруг весь обмяк, ослаб, мозг отказывался воспринимать происходящее, он едва не лишился чувств. Закон Келов эхом отозвался у него в голове: его долг — служить госпоже, и что бы там ни было, он не мог оставить ее одну в руках чужих.
— Что вы от меня хотите? — крикнул он. Голос его дрожал от ярости и гнева. Дункан оказался предателем. — Дункан, я напомню тебе, что ты поклялся…
— Идем, — спокойно сказал Дункан. — Идем с нами, Ньюн. Никто не причинит тебе вреда. Я клянусь тебе.
Ньюн колебался, но силы оставили его, и он, безнадежно махнув рукой, медленно пошел навстречу свету, навстречу темным высоким силуэтам землян, которые ждали его.
Во всяком случае, лучше, чем регулы.
И краем глаза он заметил приземистый темный расплывшийся силуэт, уловил его движение и понял, что это предательство.
Его руки метнулись к ас'сеям и тут же бросили их. И сразу же огонь ударил его. Ощутить под собой песок родной планеты он уже не успел.
— Хада Сураг-ги убит. Мри прикончил его, — сказал Галей.
Дункан вытер лицо, и тем же жестом стащил с себя головной убор мри, и пробежал пальцами по медным волосам.
Он влез в тесную кабину самолета и подчинился врачу, который уже дважды приказывал ему сесть.
Он уселся на болтающийся в полете стол, и посмотрел на двух мри, завернутых в белое. Переплетение трубок, по которым что-то переливалось, странные приборы — все это поддерживало их жизнь теми методами, которые мри посчитали бы неприемлемыми для себя, если бы знали об этом.
Но у них будет шанс узнать.
— Они оба выкарабкаются, — сказал врач. И затем он нахмурился, глядя на прикрытого простыней регула:
— Этот регул был далеко не последним офицером в Номе. Будет несколько вопросов.
— Мы на все найдем ответы, — спокойно сказал Дункан и с неприязнью посмотрел на врача. Он сел, поджав под себя ноги, по-прежнему в грязной и оборванной одежде мри. Мысли его витали где-то далеко. Наконец врач пошел поболтать с экипажем.
Когда улеглось первое возбуждение от того, что они отыскали его живым, с ним почти не разговаривали. Скорее всего, им было немного жутко смотреть на незнакомого человека, который вернулся живым из диких пустынь Кесрит, да еще в компании с двумя мри; человека, который с такой непонятной горячностью требовал, чтобы не забыли взять какое-то сокровище мри.
Дункан коснулся лба Мелеин, поправил ее золотые волосы, отмечая движение импульсов на мониторах, которые указывали на то, что они живы. Золотистые глаза Мелеин открылись, и она, казалось, осматривала любопытное место, в котором находится, которое видела в редкие интервалы своего пробуждения, пребывая на границе между сном и реальностью. Она была удивительно спокойна, словно смирившись с тем, что оказалась здесь. Он взял ее длинные узкие пальцы, и она ответила ему еле заметным пожатием.
— С Ньюном все в порядке, — сказал Дункан. Он не был уверен, что девушка поняла, поскольку она даже не моргнула. — То, что тебе нужно, тоже здесь, — добавил он, но она по-прежнему не реагировала. Вероятно, все это было где-то далеко от нее, ведь им дали большую дозу наркотиков.
— Кел'ен, — прошептала она.
— Госпожа, — ответил он, решив, что она спутала его с Ньюном.
— Должен быть корабль, — сказала она. — Путь с Кесрит.
— Корабль будет, — ответил он. И она поверила.
Война закончилась. Они свободны от регулов. Корабль землян — а он обязательно будет — это их шанс. Это было самое большее, что мри могли просить у ци'мри.
— Корабль будет, — сказал он, и тогда она закрыла глаза.
— Шон'ай, — пробормотала она с лукавой слабой улыбкой. Он не знал этого слова, но подумал, что Мелеин имеет в виду согласие.
Стол наклонился. Они заходили на посадку. Дункан сказал ей об этом.
