предписываемых кодексом чести, не знала ничего.
Она смотрела сквозь тьму на слуг Китана, но те избегали смотреть на нее.
Когда они вновь забрались на лошадей, Джиран нагло пересекла путь Китана и его людей, повернулась и дерзко взглянула на самого Китана.
Лорд-кваджл заметил дерзость крестьянки-хию, но никак не среагировал, только отвел свою лошадь в сторону, давая ей проехать.
— Скоро нам придется прорываться, — сказала Моргейн, — и с того момента я не думаю, что мы будем отдыхать дольше, чем несколько минут на каждой остановке. Мы около Сотарна, а это совсем недалеко от Абараиса.
— Завтра, лио? — спросил Вейни.
— Завтра вечером, — сказала она, — или никогда.
Деревенька раскинулась по левую сторону дороги, молчаливая в темноте, покрытая зеленью и камнями, которые отбрасывали тени под светом Анли: это было нагромождение различных каменных домов, окруженное невысокой стеной.
Копыта лошадей звенели, и звук отдавался от стен, когда они проезжали мимо. Внутри домов не было никакого движения, ни малейшего проблеска света; никто не открывал закрытые ставнями окна, расположенные высоко над землей, не слышалось никаких признаков жизни. Ворота были закрыты, какой- то белый предмет был прикреплен к их центру.
Это было прибитое крыло белой птицы, края которого чернели от запекшейся кровью.
Джиран прикоснулась к своему ожерелью и пробормотала что-то тихим голосом. Вейни судорожно перекрестился и взглянул на закрытые окна, торчащие там и сям скалы в надежде найти хоть какой-нибудь признак жизни.
— Вы здесь не нежданный гость, — сказал Китан, — как я и предупреждал.
Вейни взглянул на него, затем на Моргейн. Он встретил ее глаза и увидел в них тень — так же, как это было около моста.
Она мотнула головой — быстрый и странный жест, полный тревоги — и пустила Сиптаха иноходью, оставляя деревню за спиной.
Проход перед ними смыкался в месте, где около самого края дороги собрались камни величиной с человека. Вейни взирал на темные вершины и дрожал, пришпоривая коня. Они прошли через узкую горловину этого заваленного камнями места, и эхо раздалось повсюду, но, к счастью, не последовало обвала.
А когда они пересекли еще одну долину, он повернулся и увидел красное зарево сигнального огня за их спинами.
— Лио, — сказал он.
Моргейн оглянулась и ничего не сказала. Предупреждение было дано. С этого момента остановок больше не будет. Вскоре они заметили другое, ответное пламя, с холмов по левую сторону.
Крепость появилась пред ними в утреннем свете, наполовину скрытая лесистыми откосами, стены были украшены многочисленными башенками, более последовательно, чем в Охтидж-ине. Но они были такими же старыми. Эта крепость главенствовала над самой широкой из долин, которые они видели на своем пути. Возделанные поля лежали вокруг.
Моргейн на короткое время остановилась, изучая укрепление, преграждавшее им путь.
Далеко за ними на лошадях ехали три кваджла, Джиран замыкала всю группу.
Заметив дымок, зависший над этими стенами Вейни вытащил из ножен меч и положил обнаженное лезвие через седло. Моргейн достала Подменыш из-под колена и тоже положила его через седло.
— Лио, — сказал Вейни мягко, — когда ты будешь…
— Я буду осторожна, — сказала она.
Она пришпорила Сиптаха, и вороной рысью последовал за ним к башням.
Дым упорно поднимался вверх, словно огонь горел уже давно, предупреждая об опасности. Он расползался темной тучей по небу, и когда они подъехали близко к стенам, то увидели стаи перепуганных птиц, летающих над крепостью.
Ворота были распахнуты и сорваны с петель. Мертвая лошадь лежала у обочины, рядом с изгибом дороги, ведущей к этим воротам, птицы взметнулись с нее, испуганные приближающимися всадниками.
И — поперек пустого проема ворот была натянута веревка, на которой болтались несколько белых перышек.
Моргейн подъехала ближе и, не останавливаясь, миновала ворота. Вейни хотел было запротестовать, но она, не проронив ни слова, просто проехала в арку, и он поспешил догнать ее, пока она преодолевала странное препятствие в виде натянутой веревки. Единственными звуками, раздававшимися в тишине, были звон копыт и эхо, разносящееся вдоль стен, а также шум ветра.
Запустение царило внутри, стаи потревоженных стервятников поднялись с истерзанных останков быка, лежавшего посреди двора. На ступеньках крепости они увидели мертвого человека, другой лежал в стороне и тоже служил добычей для птиц. Он был кваджлом. Его белые волосы доказывали это. А трое повешенных на дереве с обгорелым стволом медленно вращались посреди двора.
Моргейн перед въездом потянулась за своим оружием, и огонь пробежал по натянутым веревкам с белыми перьями. Она направила Сиптаха вперед. Дым все еще клубился в центральной части крепости, и исходил он от обломков человеческих жилищ. Моргейн пришпорила коня, когда группа Китана появилась в воротах.
Едва Китан взглянул на царящий здесь беспорядок, его тонкое лицо перекосилось от ужаса. Страх был и на лице Джиран, которая прибыла к воротам последней. Ее кобылка игриво переступила через развевающиеся обрывки веревки с перьями. Джиран замерла, сжимая в кулаке амулеты, висящие на ее шее.
— Давайте уедем отсюда, — сказал Вейни, и Моргейн взялась за поводья, готовая дернуть их. Но Китан неожиданно сорвался с места, громко закричал, так что эхо разнеслось в пустоте, и опять закричал, и наконец развернул свою лошадь для того чтобы исследовать разрушенную крепость, мертвых, висящих на дереве, и тех, кто лежал во дворе, в то время как двое его людей с белыми и испуганными лицами осматривали все вокруг вместе с ним.
— Сотарн! — воскликнул Китан в гневе. — Здесь было почти семь сотен наших людей, не считая шию. — Он указал в сторону вьющихся по ветру веревок. — Поверье шию. Это для того, чтобы запугать вас.
— Пополнил ли Хитару здесь свои силы? — спросила Моргейн. — Это произошло в результате заговора или войны?
— Он следует вместе с Рохом, — сказал Китан. — А Рох пообещал ему исполнить его заветное желание, точно так же, как пообещал это и всем другим полукровкам.
Он взглянул вокруг себя на жилища, которые когда-то служили убежищем для людей, а теперь пустовали. Только теперь Вейни, понял почему деревня и долины были такими безлюдными.
Неожиданно один из слуг пришпорил коня и направил его к воротам. Другой медлил, его бледное лицо было похоже на маску страха и неуверенности.
Затем он тоже поехал и исчез из виду, бросив своего хозяина, ища безопасности в другом месте.
— Нет! — закричала Моргейн, предупреждая порыв Вейни преследовать их, и затем, когда он подъехал назад: — Нет, все равно уже был сигнальный огонь. Этого было вполне достаточно, чтобы предупредить наших врагов. Пусть они едут. — А затем обратилась к Китану, сидевшему на лошади и задумчиво глядевшему вслед покинувшим его слугам. — Хотите последовать за ними?
— Шиюну теперь конец, — сказал Китан дрожавшим голосом и взглянул за ее спину. — Если Сотарн пал, никакая другая крепость не устоит против Хитару, против кайя Роха, против толпы, которую они вооружили. Делайте то, что вы задумали, и позвольте мне оставаться с вами.
В его надломленном голосе не было больше и следа наглости, он склонил голову, прислонившись к седлу. Когда он опять поднял лицо, в его глазах стояли слезы.
Моргейн смотрела на него пристально и изучающе.
Затем, не говоря ни слова, она проехала мимо него к воротам, где лохматые веревки бесполезно
