Врата Изгнанников

Но никто не сделал ничего.

— Лио, — сказал он, на мгновение захотев очутиться подальше отсюда.

— С тобой ничего не произошло? — прошептала она, не обращая внимания на хохот и шепот.

— Нет, ничего, — сказал он, и это была чистая правда, потому что мгновение прошло, кубок пошел дальше, а священник с недовольной миной смочил рот. Вейни почувствовал, как Чи схватил его руку и сильно сжал ее. — …не повредит, — опять повторил он. — Совершенно безвредно—

Он и сам пришел к такому выводу, хотя напиток оказался очень сильным, а его желудок был пуст, но и это было не так-то плохо: он подумал, что теперь не упадет, если встанет, и не заснет, если сядет, и надо еще немного посидеть, пока голова не перестанет кружиться, и он опять не сможет соображать.

Рука Чи легла на его плечо, тяжелая, но дружеская, и юноша передал ему кубок. Вейни показалось, что каждая деталь сделалась неестественно отчетливой — так же, как от акила, очень похоже, но мягче. Появилось еще несколько кубков, из рук в руки стали переходить бокалы, кто-то пил прямо из мехов, приглушенные голоса что-то неотчетливо шептали. Через его руки прошло еще несколько бокалов, он отпивал, совсем немного, и передавал дальше.

Это было сумасшествие. Вроде бы никакой враждебности, но все застыло в равновесии, как на лезвии ножа, очень странный способ знакомства — напиться почти до полного бесчувствия. В его руках очутился еще один бокал, он сделал вид, что выпил, и отдал Моргейн, которая поступила также, и передала его дальше.

— А вот теперь мы поговорим, — громко сказал освещенный светом костра Арунден, на бороде которого блестели капли жидкости. — Мы поговорим теперь. Миледи кел, прекрасная леди, которая пьет со мной и сидит около моего огня — что вы хотите в моей стране?

— Проход. Безопасный проход.

— Проход, проход… проход куда? В Мант?

— К воротам, — внезапно вмешался Чи. — Миледи — расскажите ему.

— Чи хочет сказать, — негромко сказала Моргейн, и внезапно наступило полное молчание, только ветер шуршал листьями, которые крутились среди сотни или двухсот людей, и ее слова зазвучали в воздухе как удары молота по железу, — что Вейни и я выехали из южных ворот и едем к северным, и наши цели очень не понравятся кел, живущим в этом мире. Мы собираемся пройти через них и запечатать их, навсегда, и больше никто не сможет забирать людей и изменять их, и, конечно, никто больше не сможет входить и выходить через южные ворота, благодаря которым Гаулт хозяйничает за вашими спинами, пока северяне воюют против вас.

— Сила ворот исчезнет. Как только я запечатаю их, они больше не смогут возвращать к жизни.

Полная тишина сменилась возбужденным гулом. — Ха, — крикнул Арунден, и махнул рукой одной из женщин, которая наполнила его бокал. Он сделал большой глоток, крякнул и вытер рот. — Кто это сделает?

— Для того, чтобы сделать это, не нужно много людей, — ответила Моргейн. — Не поможет ни отряд, ни оружие. Ворота слишком опасны, чтобы осаждать их.

— Ха, ты это говоришь мне! — Он глотнул еще раз. — Так кто же?

— Я, одна.

— Ха! — Арунден махнул рукой. — Питье нашим гостям! Ты, одна! Женщина, м'леди кел, и как ты собираешься сделать это? Соблазнить Скаррина?

— Лио, — дернулся Вейни, но ее рука уже скользнула на его и крепко сжала.

— Сила ворот, — сказала она. — Я кел — разве нет? Кел боятся только других кел, использующих ворота со злыми намерениями.

— Кто сказал, что ворота — их единственное оружие, что у них другого? Кел правят и сражаются. Разве это не все, что они делают? Ты лжешь или сошла с ума, женщина.

— Да, они умеют править и могут сражаться. Но они никогда не заходят далеко. Я пойду. Тогда они не смогут выстоять против вас. Понимаешь? Я дам вам возможность, второй такой не будет.

— И пожар — пожар! — в долине!

— Второго такого не будет, — повторила Моргейн. — Потому что иначе Гаулт вскоре расширит свою территорию, а ваша станет меньше, потом еще и еще. Я устроила этот пожар — иначе бы Гаулт понял, понял и предупредил бы своего лорда, а после этого, милорд, вы бы увидели в этих холмах такую охоту, которую вы вряд ли хотите увидеть. Вот мой совет: дайте мне и моим спутникам кров на эту ночь, а утром проведите нас через эти леса так быстро, как только можете. После чего, обещаю вам, у кел будут совсем другие заботы; и, кроме того, вы сможете сделать то, что, подозреваю, не осмеливались сделать никогда раньше: спуститься вниз, в гости к Гаулту. Южные ворота Морунда умрут. В них больше не будет силы. Подумайте об этом. Больше никто не осмелится подниматься в эти холмы. Ваши главные враги начнут стареть и умирать — подумайте, может ли быть более смертельная угроза для кел? Существа, обладающие опытом полудюжины жизней, сражаются с людьми, которые знают только то, чему можно научиться за двадцать лет. И все это прекратится. Вы увидите, как они умирают. И вы увидите, что у них будет все меньше и меньше детей. На каждого ребенка кел придется пятеро детей людей. Вот то, что я предлагаю вам.

Арунден опять вытер рукой рот. Бокал в его руке опасно наклонился. Пока Моргейн говорила, время от времени по собравшейся толпе проносился шепоток, но сейчас было тихо.

Арунден вдрызг пьян, подумал Вейни. Он был пьян и наполовину оцепенел, и гостья, которую он усиленно угощал выпивкой с наркотиком, заколдовала его, напустила туман в голову — обычное колдовство, которое часто использовала Моргейн. Он не раз видел ее работу и сам всегда был начеку; а сейчас глядел на пьяного человека с потным лицом, блестевшими глазами и тяжелым дыханием, отчаянно пытавшегося вырваться из окутавшей его паутины.

— Ты врешь, — наконец сказал Арунден.

— И в чем?

— Ты никогда не сможешь это сделать! И никто не сможет это сделать.

— Это моя забота. Я сказала: приют на одну ночь, безопасный проход на Дорогу. Это все.

— Это-то легко, — сказал Арунден, опять вытирая рот. Он взял бокал, который дошел до него и поднес ко рту. — Пусто!

Женщина поторопилась наполнить его. Одновременно в разных местах раздались крики, и женщины наполнили еще множество бокалов зрителей. Рука Чи во второй раз легла на плечо Вейни.

— Тихо! — заорал Арунден, и сделал еще один большой глоток. — Тихо!

Шум постепенно стих. Только ветер играл листьями и беспокойно шевелились люди.

— Гаулт двинется против нас, — сказал Арунден и внезапно резко вытянул руку к ней, расплескивая ликер. — Вот то, что ты наделала!

— Возможно, — ответила Моргейн.

— Женщина, что ты понимаешь в стратегии? — крикнул Арунден и схватил за плечо одну из женщин с мехом вина в руках, оказавшуюся поблизости. — Вот Элейс — прекрасно готовит и стреляет, пока не забеременеет — красотка, а? — и еще много наших девушек спускались вниз к границе за последние несколько лет, но предводитель? С мечом? Вот ее рука и вот моя — не хочешь ли пойти со мной, Элейс?

Взрыв грубого смеха.

— А что ты скажешь? — спросил Арунден, выставив вперед подбородок и махнув бокалом в сторону Вейни.

Моргейн опять сжала руку Вейни своей. — Терпение, — шепнула она, и смех постепенно стих.

— Пойти с вами? — сдержанно спросил Вейни. — Охотно, милорд. Когда вы будете трезвее.

Мгновение абсолютного молчания. Потом Арунден разразился громким смехом, засмеялись и другие. Он грубо оттолкнул молодую женщину, та едва не упала и вылетела из круга.

— Ты человек? — спросил его Арунден.

— Да, милорд.

— Ты говоришь так же странно, как и она.

— Это возможно, милорд. Я научился языку кел от нее. Я сомневаюсь, что вы сможете понять мой