Врата Изгнанников

к гостям, подумал Вейни, продолжавший стоять, с рукой на рукоятке меча, и подмечавший любое движение в тенях по их сторону линии.

На его взгляд все было спокойно: суровый пограничный лорд стоял в окружении своих людей, а Брон и Чи, демонстративно перешедшие линию, что-то настойчиво говорили ему; он не отвечал, сложив руки на толстом брюхе и презрительно слушал, хотя ничем не выражал и враждебность, только нетерпение.

Священник, со своей стороны, нарисовал еще одну линию, и все вместе образовало круг вокруг костра, а потом кончиком меча нарисовал внутри круга знак, по-видимому священный, и в животе у Вейни похолодело.

— У этих людей скверные манеры, — сказал он Моргейн, не забывая поглядывать на фланги и демонстративно не замечая усилий священника.

— Не говоря уже о лучниках, — ответила Моргейн. — Ручаюсь, что один или два находятся где-то наверху — быть может вон там, на гребне. И, заметь, мы не отдадим оружие — эй, там…

Какой-то человек шел к лошадям собираясь увести их. Вейни шагнул вперед, одна рука поднята вверх, вторая на рукоятке меча, и человек остановился.

Лошадь Чи отошла в сторону, смущенная, не знающая, что делать, и способная в любое мгновение, видят Небеса, понестись как стрела; но их собственные лошади стояли там, где они с них слезли, и Сиптах мотнул головой и предостерегающе фыркнул человеку, который шел к нему.

— Я бы не стал, — дружески посоветовал он человеку, который бросил нервный взгляд на боевого жеребца, оценивая его размеры, и предпочел остановиться. — Я бы не стал касаться его, приятель.

На этом все закончилось. Человек посмотрел влево и вправо, как если бы искал помощи или новых приказов, и пошел обратно, оставив в безопасности жеребца, кобылу и все, что на них. Вейни свистнул, негромко и успокоительно, серый из Бейна заржал и встряхнулся, и поднял голову, глядя вокруг осторожно и недоверчиво.

— Миледи, — сказал Чи, подходя к ним. — Миледи, пожалуйста. Подойдите. Только не пересекайте линию.

Моргейн подошла к костру. Вейни шел следом и остановился за ее спиной — место илина, рука на мече, внутри клинообразной отметки, нарисованной на грязи и открывавшей проход к костру.

Арунден стоял со священником и своими людьми — только мужчинами: единственные женщины, служанки, сновали в темноте туда и сюда.

— Садитесь, — не слишком вежливо сказал Арунден и уселся сам, скрестив ноги.

Моргейн изящно села на циновку и положила Подменыш рядом с собой, хотя и почти полностью закрыла его складками плаща — Арунден не пропустил ни одного ее движения, а Вейни глядел на него, не собираясь садиться.

— Вейни, — негромко сказала Моргейн, и он, не споря, тоже уселся рядом с ней, пока все остальные садились и устраивались поудобнее, в том числе Чи и Брон, по другую сторону линии, но недалеко от Вейни.

— Вы нашли этого парня, когда он танцевал с волками, — начал Арунден. — Как и почему?

— Мы ехали мимо, — сказала Моргейн. — И Вейни не любит такие танцы.

— Не любит танцы, — Арунден мрачно хохотнул и обнаженным мечом пошевелил костер, искры взлетели вверх. — Не любит танцы. Откуда вы? Из Манта?

— Снаружи.

Долгое и мрачное молчание. Девушка подкинула в огонь новые ветки сосен, пламя затрещало на иголках.

— Что значит — снаружи?

— Далеко за Мантом. Там, где все иначе. Там я не скармливаю своих врагов зверям, а разбираюсь с ними сама.

Еще одно долгое молчание.

— Кубок! — сказал Арунден.

— Милорд, — яростно запротестовал священник, стараясь подняться на ноги.

— Сиди, монах! — И когда обиженный священник опять уселся, грубо, — Заткнись, сколько можно повторять! Неужели женщина-кел испугала тебя? Заткнись!

Какое-то мгновение никто не шевелился. Потом Чи немного подвинулся, поближе к Вейни. И тут задвигались все, люди с задней стороны круга усаживались как можно ближе к Арундену, задевая и стирая линию, нарисованную священником, а два человека с грубыми жестокими лицами расположились так близко к Моргейн, что Вейни в беспокойстве положил руку на рукоятку меча и привстал.

— Ты! — Арунден ткнул своим обнаженным мечом через костер в его сторону. — Садись!

— Сядь как они, — тихо сказала Моргейн, и Вейни, нервно вздохнув, опять опустился на корточки, а потом сел на циновку, сложив ноги крест-накрест так, чтобы можно было быстро вскочить, если дела пойдут плохо. Моргейн потянулась и коснулась его руки, напоминая, что он все еще держит ее на рукоятке и запрещая вынимать меч, и он неохотно убрал руку, не переставая смотреть на Арундена и всех остальных вокруг себя.

Молодая женщина принесла массивный деревянный кубок и отдала его Арундену; тот передал его священнику. — Ну, — сказал он. — Ну!

Сначала отпил священник. Потом сам Арунден, и передал кубок направо от себя.

И так кубок переходил их рук в руки, через всех собравшихся на той стороне линии, пока не дошел до Брона и Чи.

Наступило полное молчание, все в круге затаили дыхание.

Они выпили, и Чи передал кубок Вейни, вместе с боязливым, молящим взглядом. Почему, спросил себя Вейни. Неужели он боится, что они откажутся? Или это как-то может повредить им?

— Выпей, — сказал Чи. — Ты должен выпить это.

Судя по запаху это был крепкий мед. Вейни с сомнением посмотрел на Моргейн, но, поскольку все остальные выпили, это был не яд, да и рот Чи еще был смочен им. — Лио?

Она слегка кивнула, и он сделал маленький глоток, едва смочив кончик языка.

— Пей, — слева прошипел Чи. — Ради бога, выпей по настоящему. Они должны увидеть.

Вейни поколебался, почувствовал горячий укол напитка, настоянного на травах. На мгновение его охватила паника. Они потребует этого и от Моргейн, подумал он; если это как-то повредит ему, она сразу поймет. Он сделал глубокий глоток и медленно проглотил жидкость, по горлу побежал огонь.

Вокруг костра пробежал шепоток. Он какое-то время держал кубок в руках, чувствуя, как огонь ударил его в желудок, напиток оказался горьким, как будто настоянным на горьких ягодах, необычная еда на странном столе. Медленно он передал кубок Моргейн, шепот стал громче; на ее лице появилось волнение — она точно знала, что он сделал и почему.

Она ободряюще посмотрела на него и сделала очень маленький глоток, тем не менее сделала, по ее мнению; но она все-таки женщина и может позволить себе вольности, а он должен убедить их, и, в конце концов, он выпил столько, что хватит на двоих.

Моргейн передала кубок мужчине справа от себя, и он пошел дальше.

Шепот стал еще сильнее.

— В это напитке есть что-то особенное? — вежливо спросила Моргейн.

— Нет, клюква и бессмертник, — ответил Арунден.

— Чтобы развязать языки, — негромко сказал Чи, сидевший слева от Вейни, — узнать правду.

— Лио…, — сказал Вейни, внезапно почувствовал, что язык не должен быть таким горячим от одного глотка медового напитка. Моргейн встревожено взглянула на него.

— Он безвреден, — твердо сказал Чи. Кубок закончил свой путь. Молодая женщина принесла мех и наполнила его, после чего он опять пошел по кругу.

Шепот становился все громче. — Еще один кубок! — недовольно крикнул священник. — Это отвратительно, отвратительно…

Но кубок уже дошел до него. — Пей, — велел Арунден, схватил волосы священника и с громким смехом ткнул его носом в кубок, и Вейни затаил дыхание и с ужасом посмотрел вокруг, не зная что делать, что священник может сделать, или какой-нибудь человек, уважающий его.