Чи не знал, что ответить, и промолчал.
— Так получилось, — сказала Моргейн, и, привлекая к себе испуганный взгляд мужчины, вышла вперед и остановилась перед ним, закутанная в серый плащ фигурка, с капюшоном на лице, скрещенными на груди руками, и невидимым мечом-драконом на бедре, и только Небеса знают, где ее остальное оружие, но Вейни не стал гадать, а шагнул вперед и встал около ее левого плеча. — Кел в вашем мире плохо воспитаны, и мне пришлось просить помощи у этого молодого человека, — продолжала она, обращаясь к лорду. — Так я попала к вам. А пожар — случайность войны, милорд, на вашей границе могло произойти что-нибудь намного худшее.
Лорд Арунден долго мрачно молчал… и молчали темные фигуры, появившиеся среди деревьев за его спиной. Сердце Вейни от страха сильно забилось, он начал быстро прикидывать, что может сделать с людьми вокруг, мысленно нарисовал карту местности — куда бежать, где укрыться.
И где-то здесь, как Чи уверял их, есть лучники.
— Кто ты такая? — резко спросил Атунден, — что скачешь по моей земле со своими слугами. Ты что, отставная шлюха Гаулта?
Все, это уже чересчур. Вейни отстегнул кольцо. Вес рукоятки меча ударил по бедру, но Моргейн, даже не взглянув в его сторону, подняла пустую белую руку, останавливая его, и откинула капюшон, ее бледные волосы заблестели на свету.
— Нет, — мягко сказала она. — Будете еще гадать, милорд Арунден?
— Миледи, — отчаянно всхлипнул Чи, бросаясь между ними. — Милорд…
— Она здесь чтобы угрожать нам? — спросил Арунден. — Или она лазутчик, который должен выведать все, что происходит на холмах, а ты ее проводник?
Моргейн посмотрела на Чи с холодным презрением. — Ты клялся, что он разумный человек.
— Я не дурак! — крикнул Арунден, и с силой ударил своей палкой по углям, вверх взлетели тысячи искр.
— Мне это надоело, — сказала Моргейн Чи и повернулась, собираясь уходить.
— Не уходите, — крикнул Чи. — Подождите — милорд Арунден! Не ошибитесь!
— Я никогда не ошибаюсь. Это
— Чи! — позвал из темноты голос, и вниз по склону, натыкаясь на камни и корни, прихрамывая, скатился человек.
Вейни опять задвинул меч в ножны, а Моргейн остановилась около него, рука под плащом, челюсти сжаты.
— Брон, это не твой брат, — крикнул Арунден вверх, когда человек подбежал поближе, и махнул ему, приказывая не подходить близко.
— Брон, — тихо сказал Чи. — О, Брон…
Человек решительно похромал вперед — без кольчуги, в бриджах, рубашке и сапогах, полностью безоружный; он подошел и остановился, засомневавшись, по другую сторону костра; Чи, со своей стороны, стоял, не пытаясь подойти поближе к брату — мудро, подумал Вейни, которого так кололо между лопатками, что можно было подумать, что стрела уже в спине.
— Я не Измененный, — сказал Чи едва слышным, дрожащим голосом. — Брон, Ичандрен мертв. А всех оставшихся Гаулт бросил волкам. Меня, Фальвина, ап Кнари… — Его голос оборвался, на мгновение стало тихо. — Они умерли. Все. Вот что с ними случилось. Я думал, что и ты погиб в бою.
— И что ты хочешь? — спросил Брон, еще более холодным, чем у Арундена голосом. — Что ты хочешь здесь?
Чи отвернулся, как если бы его ударили в голову, и затряс головой.
—
— Проход, — через мгновение сказал Чи, опять поворачиваясь к брату. — Безопасный проход. Клянусь, Брон, мой лорд мертв, и тебя я считал мертвым, леди и этот человек нашли меня, отобрали от волков и вылечили раны. Он не кел, Брон, он человек, такой же, как и я, а
Брон заколебался, было видно, что он разрывается между отчаянием и печалью.
И внезапно он широко раскинул руки.
— Нет, — крикнул Арунден. — Глупец!
Но Чи уже шел к нему, медленно, осторожно. Они обнялись и долго плакали, пока Брон не отстранился от Чи и внимательно оглядел его, как если бы при свете костра мог открыть правду.
Вейни глядел на все это, и душа болела — он не понимал почему, только что-то внутри взволновало его: возможно то, что человек вернулся домой, или то, что братья смогут доказать правду.
Или то, что этот Чи только что бросил их из-за любви к брату, быть может под влиянием этого места.
Дурак, подумал он. Быть может он мог помочь нам.
Но Моргейн, стоявшая рядом с ним, безусловно имела на этот счет свое мнение: сейчас Чи ее вассал, вспомнил Вейни, а также проводник и вообще источник всего, что они узнали об этом мире. Чи прав, ради его безопасности она может уничтожить здесь все; если Арунден попытается остановить его, или ударить его или его брата, Моргейн начнет действовать, и, прежде чем она кончит, от Арундена и половины деревни останутся только воспоминания выживших.
Но и она, и Арунден и все остальные стояли сбитые с толку, а Брон ап Кантори опять обнял брата, хотя не был уверен, кого он в точности обнимает: он сам стал заложником, чтобы остановить любого, кто, волнуясь за одного из них, захочет убить другого, одним движением выбив оружие из их рук.
ШЕСТАЯ ГЛАВА
— Ну, — сказал Брон, положив руки на плечи Чи. Чи молчал, его мысли метались в разные стороны, оценивая противоборствующие силы. Леди и Вейни с одной стороны, и Арунден ап Корис, крутой и безжалостный лорд, с другой. Катастрофа могла разразиться в любой момент.
Но Брон держал его так, как если бы не допускал даже тени возможности того, что Гаулт поработал над ним. — Ну, — мягко сказал Брон, как если бы не было ничего странного в том, что Чи появился в лагере в компании ведьмы-кел и человека в необычном вооружении. — Расскажи мне все; скажи, что я могу для тебя сделать; о мой Бог, Чи—. — Внезапно Брон опять сильно сжал его и прижался головой к плечу; и Чи тоже обнял его, поражаясь тому, как исхудал его сильный брат, как мало места осталось между его руками и ребрами Брона, каким хрупким и нематериальным он кажется.
— Я не их, — опять и опять повторял Чи. — Не их. Я не лгу. Клянусь, Брон, я не Измененный.
— Я верю тебе, — сказал Брон. — Я знаю, знаю, но что я должен сделать, что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Просто поручись за меня. Скажи Арундену.
— Сказать ему что? О них? Но кто они, кто они такие?
— Друзья. Они наши друзья.
Брон отступил назад и внимательно посмотрел на него, растерянного, сбитого с толку — на своего младшего брата, который утратил весь свой ум и не мог думать ни о чем, увидев его, но это точно был Чи, тот самый Чи, которого Брон знал с рождения — и которому он верил, потому что хотел верить, потому что сам стал дураком ради него, рискнув своей жизнью и душой ради слабой надежды на то, что Чи еще жив и все еще его брат. В глазах Брона вера сменялась сомнением, надежда — отчаянием, его трепещущие руки снова и снова ощупывали лицо и плечи брата, как если бы он хотел, но не мог поверить, что перед ним плоть и кровь.
— Ты выглядишь неплохо, — наконец сказал Брон.
— Они хорошо отнеслись ко мне, Брон, по настоящему хорошо. А ты…?
