доброжелательная позиция родителей и других взрослых. Но в первую очередь важно, чтобы они сами не были заражены страхом потерь. Здесь будет полезным напомнить, что все, что нужно человеку для жизни, есть в нем самом, все остальное — лишь вспомогательные и при этом взаимозаменяемые детали. Не ругайте мальчика за потерянные рукавички, возможно, этим вы спасете его будущую семейную жизнь! Ведь доказано, что чем меньше был выражен страх потерь у ребенка, тем меньше он подвержен приступам беспричинной ревности во взрослом возрасте.
Страх быть мужчиной. В принципе, этот страх как таковой не выделяется психологами отдельно и служит скорее как общее название всех перечисленных выше страхов. Ведь каждый из них сводится к одному знаменателю: страху не выполнить своей социальной роли — не быть лидером, защитником.
В мужском коллективе, будь это отряд в пригородном лагере или рабочий коллектив, подавляющая часть времени и сил отводится именно борьбе за лидерство. Есть прирожденные лидеры, с правом которых отдавать команды и распоряжаться практически не спорят. В детских коллективах это, как правило, наиболее крупные и энергичные мальчики. Есть и такие, которым лидерство достается в результате напряженной работы и требует постоянного подтверждения. А есть и антилидеры, то есть мальчики или мужчины, не способные взять на себя роль «ведущего» и предпочитающие подчиняться, нежели подчинять. Впрочем, и они в глубине душит мечтают хоть однажды возглавить действие или команду.
Если мальчик воспитывается в полной семье и имеет доверительные отношения с папой, такие иерархические отношения воспринимаются им как нечто естественное и не требуют особых душевных сил, ведь и в семье, по сути, происходит то же самое —папа командует, остальные подчиняются (или делают вид). Сложнее, если семья неполная или в ней роль лидера играет мама (что с точки зрения социальных ролей ей не должно быть свойственно). В такой системе координат ребенок может и растеряться: почему это им пытается командовать какой-то пацан, когда он привык слушаться маму, воспитательницу или учительницу (кстати, это большая беда, что мужчин в нашем государстве воспитывают преимущественно женщины).
Мальчики, воспитанные авторитарными матерями, редко проявляют лидерские качества. Ведь женское воспитание предпочитает силе — интеллект, наглости — стремление к взаимопониманию. О каком уж тут лидерстве может идти речь, когда вместо того, чтобы дать кулаком в ухо, мальчик начинает рассуждать. Конечно, правильно подобранные слова способны увлечь толпу за собой (самый яркий пример — судьба Адольфа Гитлера), но от мальчишеского страха «не стать лидером» они не застрахуют.
Научить маму быть папой нельзя. Да и не нужно. Если вы чувствуете, что вашему сыну не хватает мужского влияния, постарайтесь подобрать ему секцию или кружок, где он получит необходимые навыки. Это могут быть и спортивные занятия, и дополнительные уроки по информатике — главное, чтобы вел их мужчина, способный нацелить ребенка на победу. Неважно, будет ли это победа в состязаниях или победа над своими страхами.
Психологи отмечают, что в нестабильном обществе тревожных детей в несколько раз больше, чем в стране с высоким уровнем жизни. В России за последние десятилетия к категории тревожных детей можно отнести едва ли не каждого третьего ребенка. От сверстников их отличает большое количество ситуативных и социальных страхов, постоянное нервное напряжение, повышенная конфликтность.
Установлена несомненная связь между неудовлетворенностью родителей и проявлением признаков тревожности у их детей. Как правило, если взрослых не устраивает их работа, материальное или социальное положение или жилищные условия, это сказывается на развитии детей с отрицательной стороны. Здесь нельзя говорить о прямой связи — далеко не каждые родители вымещают на детях недовольство жизнью, — но опосредованное влияние, даже помимо воли взрослых, все-таки оказывается.
Считается, что у старших дошкольников и младших школьников тревожность еще не является устойчивой чертой характера и при проведении соответствующей психолого-педагогической коррекции относительно обратима. Однако именно в дошкольном возрасте начинает формироваться так называемая школьная тревожность. Принято считать, что она возникает вследствие столкновения ребенка с требованиями обучения и кажущейся невозможностью им соответствовать. Причем большинство первоклассников переживает не из- за плохих отметок, а из-за угрозы испортить отношения с учителями, родителями, сверстниками.
Как уже отмечалось, в младшем школьном возрасте страх смерти родителей начинает преобладать над страхом смерти себя, достигая максимального развития, как и страхи войны, в подростковом возрасте. У подростков выражены также страхи нападения и пожара, у мальчиков к тому же страхи заболеть, у девочек — стихии и замкнутого пространства. Все перечисленные страхи носят главным образом характер опасений и так или иначе связаны со страхом смерти.
У девочек подростковый возраст более насыщен страхами, чем у мальчиков, что отражает их большую склонность к страхам вообще. Тем не менее среднее число всех страхов заметно уменьшается в подростковом (и младшем школьном) возрасте по сравнению с дошкольным. Подростковая проблема «быть собой среди других» выражается как неуверенностью в себе, так и неуверенностью в других. Вырастающая из страхов неуверенность в себе является основой настороженности, а неуверенность в других служит основой подозрительности. Настороженность и подозрительность превращаются в недоверчивость, что оборачивается в дальнейшем предвзятостью в отношениях с людьми, конфликтами или обособлением своего «я» и уходом от реальной действительности.
Навязчивые страхи. В отличие от обычного, навязчивый страх воспринимается как нечто чуждое, происходящее непроизвольно, помимо воли, как своего рода наваждение. Попытки справиться с ним путем борьбы способствуют только его укреплению, подобно тому, как свая все глубже и глубже уходит в землю при резких ударах.
Навязчивые страхи — это то, что неприемлемо для человека, то, что он не хочет допустить в свое сознание, но от чего сразу не может освободиться сам, поскольку это означало бы полную, окончательную, бесповоротную победу рациональных сторон психики над ее эмоциональными, чувственными, инстинктивными сторонами. Страх бы и прошел со временем, но он закрепился именно вследствие борьбы с ним, непримиримого отношения, неспособности пойти на компромиссы, признать свою неудачу и защитить себя в дальнейшем.
Из изложенного выше следует, что навязчивым страх становится не сразу, а спустя какое-то, иногда довольно длительное время. Исходный же страх может появиться быстро, внезапно от сильного, неожиданного испуга, переживания, потрясения, то есть в результате эмоционального стресса или шока, который фиксируется, запечатлевается и действует подобно занозе, причиняя беспокойство всякий раз, когда вспоминаются аналогичные обстоятельства или когда с ними соприкасаются.
Скажем, испытанный однажды страх при ответе у доски, растерянность, замешательство могут непроизвольно запечатлеваться в эмоциональной долговременной памяти (а она всегда выражена у тех, кто предрасположен к страхам) и напоминать о себе всякий раз при повторных вызовах к доске. Разовьется тогда и волнение в ожидании очередной неудачи, даже просто от представления о ее возможности. Итогом будут скованность, напряжение, сбивчивая, невнятная речь, потеря хода мысли и получение не той оценки.
Подобным образом идет непроизвольное саморазвитие страха, воспринимаемого как чуждый, не подчиняющийся воле процесс. Все большее переживание своей неполноценности, снижение активности, отказы от какого-либо риска, неестественная возбудимость в ожидании и торможение при ответах и есть типичная картина невроза навязчивых состояний, в виде страхов, или невроза ожидания, как говорили раньше. Характерно и развитие в подобных случаях невротического заикания с неизбежными письменными ответами, прекращением вызовов к доске и ответов с места вообще. Нужно ли говорить, что это только способствует фиксации заикания, развитию пораженческих настроений и разрушению психики подростка.
По такому же типу развивается навязчивый страх замкнутого пространства, когда обморочные состояния от духоты или утомления, пережитые при давке в метро, автобусе, служат причиной отказа от этих видов транспорта в дальнейшем, поскольку существуют страхи повторения испытанного ужаса.
В обоих случаях речь идет о фобиях — навязчивых страхах, когда существует непроизвольная болезненная фиксация на каких-либо пережитых, травмирующих событиях жизни. Лежащая в основе
