Александр Соловьев
Знаковые люди
До них
мир был...
совсем другим
Великие произведения искусства и хитроумные политические комбинации, выдающиеся изобретения и эпохальные социальные потрясения, циничные аферы и монументальные проекты – все имеет свою цену. Об этом рассказывает одна из самых популярных рубрик журнала «Коммерсантъ ДЕНЬГИ» – STORY, которая предлагает читателю увлекательные истории о людях, событиях и явлениях. Для первого тома «Библиотеки Коммерсантъ» мы отобрали статьи о тех, кто в разное время повелевал умами, вкусами и душами миллионов. Среди знаковых персонажей – художники и провидцы, финансисты и авантюристы, бандиты и вожди. Наши герои очень разные, и жили они в разное время, но всех их объединяет одно – без них мир был бы совсем другим.
Микеланджело. Великий скупой итальянского возрождения
Миф о том, что талант, чтобы творить, должен голодать, очень молод. Скорее всего, он родился в конце XIX века, в эпоху импрессионистов. Почти все они в молодости были бедны как церковные крысы и создали даже какой-то культ бедности. Художники итальянского Возрождения ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПОГОЛОДАТЬ ВСТРЕТИЛИ БЫ БЕЗ ДОЛЖНОГО ПОНИМАНИЯ. Они были богаты. Очень богаты. Как, например, Микеланьоло ди Лодовико ди Лионардо ди Буонаррото Симони, или просто Микеланджело.
Далеко не самый великий представитель эпохи Возрождения, скульптор Джованни да Болонья (Джамболонья), всю жизнь жаловавшийся на бедность, построил себе часовню-усыпальницу, за которую отдал 175 килограммов золота (точнее, 50 тыс. дукатов – золотых монет очень высокой пробы, каждая из которых весила около 3,5 г). После смерти Микеланджело в его доме – в мешках, узлах, шкатулках и коробках – нашли 80 тыс. дукатов. Иными словами, «золотой запас» титана Возрождения составлял около 280 килограммов. Кроме того, Микеланджело вложил огромные деньги в недвижимость во Флоренции, откуда он был родом, в Риме, где он жил несколько десятков лет, и в других итальянских городах, куда его забрасывала судьба.
Столбовой буржуй
Во Флоренции, где 6 марта 1475 года родился Микеланджело, в то время фактически правили представители семейства Медичи, которые, судя по фамилии, когда-то были аптекарями. Из «столбовых буржуев» происходил и Микеланджело. Он знал свою родословную до XII века и очень гордился ею. Поэтому, когда в 1549 году Микеланджело прослышал, что его племянник мечтает о дворянстве, он написал родственнику: «Это значит не уважать себя. Всем известно, что мы принадлежим к старой флорентийской буржуазии и можем посоревноваться в знатности с кем угодно». Действительно, в 1520 году граф Алессандро Каносса, представитель одного из самых знатных дворянских родов Италии, сообщил Микеланджело, что обнаружил в своем семейном архиве документы, свидетельствующие об их родстве. Граф почел это за великую честь. Впоследствии сведения, добытые Каноссой, не подтвердились, хотя некоторые биографы Микеланджело говорят о них как о доказанном факте.
Впрочем, не так уж и важно, был ли Микеланджело только потомственным купцом или еще и дворянином. Важно то, что он никогда не терялся, когда речь заходила о деньгах. Он умел торговаться так, что ему позавидовал бы любой нынешний продавец апельсинов на рынке.
Как-то флорентийский купец Анджело Дони заказал Микеланджело тондо с изображением Святого Семейства. Художник сделал работу за несколько дней и отправил картину заказчику с посыльным, приложив доверенность с просьбой выдать курьеру 70 дукатов. Прижимистый купчик передал посыльному 40 дукатов, заявив, что большего такая безделица не стоит. Микеландже-ло отправил курьера обратно, известив Дони, что картина подорожала до 100 дукатов. Если же Анджело не хочет расставаться с такими деньгами, то может вернуть картину. Дони, еще не понимая, с кем связался, решил, что Микеланджело удовлетворит первоначальная сумма, и вручил посыльному 70 дукатов. Художник еще раз увеличил цену – до 140 дукатов. Зная, что работы Микеланджело быстро растут в цене, и поняв бесперспективность дальнейшего торга, Дони заплатил требуемую сумму.
Несговорчивый исполнитель
Микеланджело умел не только выбить из заказчика деньги, но еще и делал работу так, как считал нужным. Он никогда и ничего не менял в своих произведениях по требованию работодателя. Вот один характерный пример.
Узнав, что Пьетро Содерини, глава Флорентийской республики, собирается передать кому-то из скульпторов огромный кусок мрамора, многие годы лежавший во дворе собора Санта Мария дель Фьоре, Микеланджело предложил отдать мрамор ему. Другие кандидаты к тому времени уже сошли с дистанции. К примеру, Леонардо да Винчи забраковал каменную глыбу, едва взглянув на нее. Микеланджело, утверждавший, что видит статую в любом куске мрамора – от него просто нужно отсечь все лишнее, взялся за бесформенный блок.
Когда огромный кусок мрамора начал превращаться в статую Давида, Содерини, поначалу не слишком рассчитывавший на успешный исход работы, стал проявлять к ней чрезвычайное внимание. Осмотрев готовую скульптуру, он нашел, что нос Давида несколько широковат – не худо бы сделать его потоньше. Микеланджело согласился, взял резец и начал прямо на глазах заказчика усердно исполнять его пожелание. Содерини видел, как из-под резца скульптора сыплется мраморная пыль. Но это были отходы, которые Микеланджело незаметно взял с площадки, – от носа Давида скульптор не отколол ни кусочка. Когда спектакль окончился, Микеланджело спросил, нравится ли заказчику результат. «Теперь хорошо», – ответил Содерини и заплатил скульптору 400 дукатов.
Дальновидный конкурент
За работу, которую во всей Италии смог выполнить только Микел-анджело и на которую ушло три года, этого было явно мало. Может, он разучился торговаться? Может, Содерини превосходил художника в коммерческой хватке? Ничего подобного. Микеланджело обладал не только удивительной способностью разглядеть в бесформенной каменной глыбе будущий шедевр, но и гениальным чутьем на то, когда можно пожертвовать гонораром ради будущей славы, а значит, и прибыли. Так оно и случилось: создав Давида, он возвысился над всеми скульпторами своей эпохи так же, как его гигантское, 5,5-метровое, творение – над людьми.
Единственным человеком мира искусства, чья слава превосходила известность самого Микеланджело, был Леонардо да Винчи. Возможно, Микеланджело так и остался бы в тени Леонардо, но однажды Содерини решил устроить между двумя художниками соревнование, попросив их расписать по одной стене в большом зале Флорентийского совета. Сейчас уже невозможно ответить на вопрос, чья работа оказалась более совершенной. Обе они утрачены. А вот в отношении финансов успех был на стороне Леонардо – ему заплатили 10 тыс. дукатов, в то время как Микеланджело – только 3 тыс.
Но Микеланджело внакладе не остался. И дело даже не в том, что полученный в результате состязания с Леонардо гонорар в десятки раз превысил вознаграждение за Давида. А в том, что 52-летний Леонардо к тому времени уже написал свою «Тайную вечерю» и был признан величайшим живописцем Италии. У Микеланджело же, которому тогда не исполнилось и тридцати и который недолюбливал живопись, отдавая предпочтение скульптуре, крупных живописных работ еще не было. Соперничество с Леонардо прославило его и показало, что он не только величайший скульптор, но, возможно, и величайший живописец. Теперь Микеланджело мог торговаться даже с римским папой.
Папский угодник
Редкий художник не мечтает получить госзаказ. Чиновники, как правило, не блещут вкусом, но умеют скрывать этот недостаток, выкладывая за заказ огромную сумму и тем показывая, как высоко они ценят искусство. Это прекрасно знают нынешние творцы, это хорошо знали и во времена Возрождения. Микеланджело прекрасно понимал, из каких человеческих слабостей можно извлечь прибыль. К тому же он оставался прежде всего скульптором, а не живописцем. Аскульптуры стоили дороже живописных полотен, и платить за них могли далеко не многие. Поэтому, покорив Флоренцию, Микеланджело решил покорить Ватикан. И это ему удалось.
