Самым удивительным кажется то, что подсудимые нередко подыгрывали своим судьям, и притом делали это совершенно искренне. Далеко не все показания были получены под пыткой или же в результате запугивания. Многие оговаривали себя совершенно добровольно. Так, например, монахиня Мария Санская не только заявила, что вступила в сговор с дьяволом, но и цитировала его послания. Людей, которые считали себя колдунами, было довольно много. А поскольку легенды о том, что именно происходит во время шабашей и из чего готовят зелья, были известны всем, арестованные по подозрению в колдовстве хорошо знали, как отвечать на вопросы судей. Сейчас можно только строить гипотезы относительно того, почему сотни женщин решались себя оговаривать. Но то, что они это делали, не подлежит никакому сомнению. В самооговоре участвовали не только женщины, но и дети. На процессе, проходившем во второй половине XVII века в шведской провинции Даларна, десятки детей, по отношению к которым насилия не применяли, рассказывали про то, как матери брали их с собой на шабаш.
Сохранилось большое количество материалов процессов по обвинению в колдовстве. Например, в марте 1425 года в Дофине (юго-восток Франции) состоялся процесс над Пьером Валленом. Под пытками обвиняемый сознался в том, что он посредством заклинаний вызывал своего господина Вельзевула, которому коленопреклоненно приносил клятву верности и платил дань. В течение долгих 63 лет он, дескать, не только верно служил Вельзевулу, но даже принес в жертву свою шестимесячную дочь Франсуазу. При помощи своего покровителя Валлен вызывал бури и другие стихийные бедствия. Регулярно летая на шабаш, он лакомился мясом невинно убиенных младенцев, а также совокуплялся с Вельзевулом, принимавшим ради такого случая облик двадцатилетней девицы. Однако суд не был удовлетворен показаниями Валлена, поскольку он назвал по именам лишь четырех сообщников, причем никого из них уже не было в живых. Дознание пришлось продолжить. И только после того, как из обвиняемого удалось-таки выбить еще несколько имен, пытки были прекращены и Валлена сожгли.
Нужно сказать, что публичные казни, из которых самой впечатляющей было сожжение на костре, было любимым зрелищем европейца XV-XVII веков. Не случайно в живописи того времени пыточное колесо стало непременной частью пейзажа. Число жертв было очень значительным, однако определить точное количество уничтоженных ведьм невозможно. Конечно же, в рассказы о сотнях тысяч и даже миллионах жертв сейчас никто не верит. Знакомство с сохранившимися документами показало, что рассказы некоторых судей о том, что они сожгли тысячи ведьм, являются не более чем простой похвальбой. По всей видимости, счет общего числа жертв следует вести на десятки тысяч, что, надо признать, тоже немало. Судебные преследования ведьм прекратились лишь во второй половине XVII века, однако самосуды, в результате которых погибали подозреваемые в колдовстве, продолжались еще долго.
В гостях у Бабы-Яги
В России, где не было того культурного перелома, который обычно называют Ренессансом, организованной охоты на ведьм не происходило. Вплоть до начала XX века здесь сохранялось средневековое отношение к колдунам и ведьмам. Их судили не за сам факт колдовства или употребления какого-то таинственного средства, а за то, что это средство употреблено во зло другому лицу. И если факт нанесения вреда оказывался установленным, то дело рассматривалось в рамках гражданского иска в зависимости от тяжести нанесенного вреда. До суда доходили дела, когда, например, кто-нибудь обещал уморить своего врага при помощи колдовства.
Конечно же, не следует считать, что в России ведьм совсем уж не наказывали. Еще в Уставе князя Владимира имеется специальная глава, в которой идет речь о «ведьмовстве и зелейничестве». В первой половине XV века во время моровой язвы в Пскове сожгли живыми 12 женщин, обвиненных в чародействе, а во времена Алексея Михайловича некую старицу Олену сожгли в срубе вместе с обнаруженными у нее чародейскими книгами. Этот список можно было бы продолжать, но он все равно получился бы не особенно большим. Никаких специальных органов, занимавшихся отловом ведьм, в нашем отечестве никогда не было. Рассказы о полетах на шабаш встречались в основном на Западной Украине и в Белоруссии, где было сильно влияние польской культуры. «Подсудимая говорила, – читаем мы в относящемся к концу XVII века протоколе допроса, – что когда ее соседка, сварив кашу, давала ей поесть, то она вместе с другими, обратившись в сороку, полетела в соседнюю деревню и здесь в пруду купалась. Здесь было еще около тридцати незнакомых женщин, у них был свой начальник – „немец кудлатый“». Потом все ведьмы отправились в чулан одного дома, принадлежащего ведьме, и имели совет между собой. Когда запел петух, они снова очутились в своей деревне.
Ни о каких смертных приговорах здесь, конечно же, речь не шла. Когда в середине XIX века историки стали изучать хранящиеся в Киеве судебные документы, они были потрясены тем, какими несерьезными, а то и просто комичными выглядят дела о преследовании колдунов. В числе почти 100 дел не оказалось ни одного, в котором за колдовство кого-нибудь приговорили бы к сожжению. В большинстве случаев такие дела даже не рассматривались как уголовные. И все ограничивалось уплатой небольшого штрафа или же церковной епитимьей. Причем более строгие наказания назначались в тех случаях, когда жертвой колдовства оказывались дворяне. Вообще, эти процессы кажутся какой-то несерьезной пародией на классические расследования преступлений ведьм. Так, например, в 1700 году в Ковельском магистрате рассматривалась жалоба мещанина Феодора Андреевича на соседей Авраама Иршовича и Пейсю. Согласно этой жалобе, Пейся поймала принадлежащего истцу кота, принесла его в дом Иршовича и там кастрировала. Истец считал, что кота кастрировали с колдовскими целями, чтобы навредить ему, Феодору Андреевичу. Согласно объяснениям Иршовича, оскопление кота было произведено «не на какие-либо чары и не со злобы к христианам, а исключительно на лекарство». Ковельский магистрат принял решение не привлекать Иршовича к ответственности при условии, что он в присутствии двух других оседлых евреев принесет в синагоге присягу, «что он оскопил кота не из злобы к христианам, но для облегчения собственной болезни, что он отрезанных частей не мочил ни в меде, ни в пиве, ни в водке, ни в воде и не поручал этого делать ни жене, ни домочадцам своим». А отрезанные у кота части Иршович должен был сдать в магистрат.
От кого деревенские ведьмы действительно страдали, так это от своих односельчан, которые обращались к ним за медицинской или иной помощью, но при эпидемии или стихийном бедствии всегда могли обвинить в беде живущую поблизости колдунью. Самосуды над провинившимися ведьмами происходили постоянно. И после революции ситуация радикальным образом не изменилась. Конечно же, в процессе раскулачивания, коллективизации и прочих советских радостей традиционная крестьянская жизнь была разрушена, но специально борьбой с деревенскими колдуньями советская власть не занималась. Однако традиционная деревня уходила, а вместе с ней забывалась и народная магия. И сейчас, читая в газетах рекламные объявления очередной колдуньи в десятом поколении, можно быть совершенно уверенным в том, что рассказы о почтенном стаже никакого отношения к реальности не имеют.
«Лишают мужей и жен способности исполнять свой супружеский долг...»
«Всеми силами души... стремимся мы, чтобы католическая вера в наше время всюду возрастала и процветала, а всякое еретическое нечестие искоренялось из среды верных. Не без мучительной боли недавно мы узнали, что в некоторых частях Германии... очень многие лица обоего пола пренебрегли собственным спасением и, отвратившись от католической веры, впали в плотский грех с демонами инкубами и суккубами и своим колдовством, чарованиями, заклинаниями и другими ужасными суеверными, порочными и преступными деяниями причиняют женщинам преждевременные роды, насылают порчу на приплод животных, хлебные злаки, виноград на лозах и плоды на деревьях, равно как портят мужчин, женщин, домашних и других животных, а также виноградники, сады, луга, пастбища, нивы, хлеба и все земные произрастания, что они нещадно мучают как внутренними, так и наружными ужасными болями мужчин, женщин и домашних животных, что они препятствуют мужчинам производить, а женщинам зачинать детей и лишают мужей и жен способности исполнять свой супружеский долг, что, сверх того, они кощунственными устами отрекаются от самой веры, полученной при святом крещении, и что они, по наущению врага рода человеческого, дерзают совершать и еще бесчисленное множество всякого рода несказанных злодейств и преступлений, к погибели своих душ, к оскорблению божеского величия и к соблазну для многого множества людей. Возлюбленные сыны наши, Генрих Инститорис и Яков Шпренгер, члены ордена доминиканцев, профессора богословия, нашим апостольским посланием были назначены и до сего времени состоят инквизиторами... некоторые клирики и миряне... не стыдятся упорно утверждать, что так как в полномочных грамотах не были поименно и точно указаны эти епархии, города и местности, а также некоторые лица и их проступки, то поэтому вышепоименованным инквизиторам в вышеназванных
