обиделся, выследил Митника и сдал его властям.
Суд над Кевином Митником перерос в общенациональную дискуссию о том, что можно, а что нельзя человеку, если он слишком умный, причем симпатии компьютерного сообщества были в основном на стороне хакера, который недавно его же и терроризировал. В 1999 году знаменитый компьютерный взломщик был наконец осужден на четыре года (большую часть срока он отсидел, будучи под следствием), а выйдя из тюрьмы, превратился в высокооплачиваемого специалиста по защите от компьютерного взлома и даже сыграл в телесериале роль агента ФБР. Так благодаря хакерам-мошенникам возникло новое направление электронного бизнеса – разработка и обслуживание систем компьютерной безопасности.
Банды Нью-Йорка
Слава Митника не давала покоя многим его сверстникам, и вскоре после выхода фильма «Военные игры» о себе заявили молодежные хакерские группы, которые порой вели себя как настоящие уличные банды. Пришло время нового поколения хакеров – подпольщиков и кумиров контркультурной богемы. Эта новая генерация состояла в основном из очень молодых людей, которых интересовала не столько возможность что-нибудь украсть, сколько романтика рискованных похождений в киберпространстве.
В 1984 году, через год после «Военных игр», в Нью-Йорке сформировалась группа Legion of Doom (что можно перевести как «Легион неотвратимой судьбины»), лидером которой стал молодой Крис Гогганс, имевший не менее громкий сетевой псевдоним Erik Bloodaxe (Эрик Кровавый Топор). Молодые люди, как водится, развлекались фрикерством, а также оттачивали свое мастерство, проникая в закрытые базы данных, и быстро становились героями нью-йоркского андеграунда. Между тем в их рядах завелись недовольные. Очередной очкастый юноша по имени Марк Эйбен (Phiber Optic) поссорился с Кровавым Топором и был изгнан из «бригады». Надо сказать, что «легионеры» были в целом весьма интеллигентными хакерами: проникая в чужие компьютеры, они старались не делать пакостей, но Эйбен проявился как настоящий беспредельщик, для которого не существует никаких этических ограничений. Phiber Optic сколотил свою банду, собрав в ней своих единомышленников. Она получила название Masters of Deception («Мастера обмана») и главной своей целью определила посрамление «Легиона».
Пока «мастера» состязались с «легионерами» в количестве взломанных систем, отношения между конкурентами оставались довольно сносными. Команда Кровавого Топора снисходительно посмеивалась в сети над молодыми выскочками, а те, в свою очередь, обещали, что вот-вот превзойдут стариков. Но в 1990 году между двумя группировками началась настоящая война, в которой, правда, обошлось без человеческих жертв. По легенде, началось все с того, что во время очередной сетевой перебранки один из членов Masters of Deception высказался с использованием сленга, характерного для обитателей Гарлема. Кто-то из «легионеров» порекомендовал выкинуть из сети «этого ниггера» и неожиданно попал по больному месту: носитель гарлемского диалекта оказался чуть ли не единственным чернокожим хакером в Нью-Йорке. Это было оскорбление, и ребята Марка Эйбена решили, что «Легион» должен «ответить».
«Мастера» и «легионеры» начали усердно взламывать компьютеры друг у друга, прослушивать друг у друга телефоны, оскорблять друг друга в сети – словом, максимально осложняли жизнь себе и своим противникам. Битва титанов продолжалась до 1992 года и закончилась тем, что возрастные «легионеры», смертельно устав от борьбы, сдали своих назойливых конкурентов ФБР. За «Мастерами обмана» уже тянулся немалый шлейф компьютерных безобразий, и власти с удовольствием упекли зарвавшихся хакеров за решетку. Марк Эйбен и его подельники заработали по году тюрьмы, а также неувядающую славу истинных героев киберпространства. После освобождения компьютерное сообщество встретило Эйбена грандиозным банкетом в элитном Manhattan Club, а вскоре после этого журнал New York Magazine признал его одним из 100 умнейших людей города. Естественно, со временем и Эйбен, и Гогганс стали респектабельными консультантами по компьютерной безопасности.
Впрочем, далеко не все хакерские банды отделывались так легко. В ФРГ с 1981 года существовало хакерское объединение Chaos Computer Club (Компьютерный клуб хаоса). Это была даже не группа единомышленников вроде банды Марка Эйбена, а скорее союз нескольких независимых хакерских группировок. Клуб сделал себе имя с помощью блистательного трюка: хакеры незаметно увели из одного гамбургского банка DM134 тыс. и с помпой вернули деньги на следующий день. Однако среди членов клуба со временем нашлись куда менее щепетильные личности. В 1987 году группа хакеров под предводительством Карла Коха вторглась в компьютеры нескольких компаний и научных учреждений США. Кох плотно сидел на кокаине и оттого имел склонность бредить наяву. Он был уверен, что за всеми бедами человечества стоят то ли марсиане, то ли иллюминаты, и решил выправить ситуацию посредством личного участия в интригах мировой закулисы – продал похищенную информацию КГБ. Кох получил от советского агента, который называл себя Сержем, $54,5 тыс., но деньги не пошли ему впрок. Усилиями хакеров, работавших на правительство США, незадачливых шпионов вычислили и призвали к ответу. Впрочем, Карл Кох до суда не дожил. В июне 1989 года его обгоревший труп был обнаружен в лесу в 25 км от Ганновера. Как ни странно, вердикт полиции был однозначен – самоубийство.
Молодежные хакерские банды действовали с таким бесшабашным напором, что государственные структуры начали заводить собственных хакеров, чтобы обезопаситься от малолетних шпионов-хулиганов. Кроме того, властные инстанции должны были закупать больше оргтехники и программного обеспечения, что шло компьютерной экономике только на пользу.
Полет червя
Пока компьютерная шпана успешно раздувала страхи перед всемогущим хакерством, иные юные спецы терпеливо выращивали на своих жестких дисках прожорливое племя компьютерных вирусов. Именно с возникновением таких программ связано становление очередного поколения хакеров, которое удерживает свои позиции по сей день. Это программисты экстра-класса, которые вместо примитивных краж и хулиганства занимаются разработкой программного обеспечения для будущих сетевых атак, рядом с которыми ущерб от действий Рифкина, Левина или Митника покажется булавочным уколом.
Первые вредоносные программы, которые еще не были вирусами, появились в 70-е годы, причем программисты придумывали их для того, чтобы заставить с собой считаться. Так, в середине 70-х программисты компании Motorola обнаружили дыру в защите программного обеспечения компьютера, работающего в офисе фирмы Xerox. На посланный сигнал специалисты Xerox никак не отреагировали, и их бдительные коллеги из Motorola решили продемонстрировать нерадивцам, какова может быть цена компьютерной безопасности. Через прореху в защите в компьютер Xerox были внедрены две взаимосвязанные программы, единственным назначением которых было издеваться над операторами. Программы принялись раскручивать бобины с магнитными лентами, стирать данные и заниматься прочим непотребством. Когда программисты Xerox ловили и уничтожали одну из них, та выдавала сообщение: «Меня атакуют! Брат Тук, молю, спаси меня!» «Не бойся, Робин Гуд, друг мой! Я прогоню людей шерифа Ноттингемского!» – отвечала другая программа и тут же воскрешала стираемую программу-близнеца. Переговоры Робина Гуда и монаха Тука продолжались до тех пор, пока программисты Xerox не убили обе программы разом.
Еще раньше по компьютерам пробежалась программа Creeper («Ползун»), которая умела переползать с машины на машину и сообщала опешившим операторам: «Я Ползун. Поймай меня, если сможешь». В итоге «Ползуна» поймал и уничтожил выпущенный неизвестно кем «Потрошитель» (Reaper), однако урок мировым сообществом все еще не был усвоен. Не услышало оно и многочисленные предупреждения компьютерных теоретиков о том, что не ровен час кто-нибудь создаст вредоносную программу, которая научится себя копировать и заражать другие компьютеры. В итоге теоретикам пришлось перейти к практике и самим создать вирусы. 3 ноября 1983 года молодой ученый Фред Коэн продемонстрировал в Университете Южной Калифорнии действие настоящего компьютерного вируса, показательно инфицировав им несколько машин. Возможность причинить вред большому числу компьютеров в рекордно короткий срок была официально доказана, и цена компьютерных специалистов резко возросла.
Настоящий кошмар начался 2 ноября 1988 года, когда в сеть заполз первый компьютерный червь. Виновником, как всегда, оказался очкастый юноша с внешностью Гарри Поттера. Студент по имени Роберт Моррис-младший был сыном крупного ученого, занимавшего высокий пост в Национальном центре компьютерной безопасности США, и многому научился у своего заслуженного родителя. Моррис написал программу, которая должна была незаметно обойти все компьютеры, подключенные к сети, и доложить
