вскоре стал пользоваться, привели к тому, что у него появилось несколько своих собственных учеников. С ними он отправился на остров Абба. Здесь у вод Белого Нила Мухаммед Ахмад провел несколько лет. Два его брата, строители лодок, жившие неподалеку, помогали ему. В одной из книг мы читаем: «В глине на берегу он вырыл себе пещеру и жил там в полном уединении, постясь по нескольку дней»[5].
Но это скромное и незаметное существование было прервано одним неприятным инцидентом. Святой шейх решил устроить праздник в честь обрезания своего сына. Шериф, как и многие в то время, не всегда строго придерживался религиозных правил и объявил об отпущении любых грехов, совершенных во время празднований. От имени самого Бога он приостановил действие запретов на песни и танцы. Но аскет с острова Абба с дерзостью реформатора выступил против такого разложения нравов и провозгласил, что только Бог имеет право прощать грехи. Эти слова быстро достигли ушей шейха, и в справедливом негодовании, которое обычно сопутствует разоблачению дурного поступка, он потребовал, чтобы Мухаммед Ахмад незамедлительно явился к нему. Тот повиновался. Он уважал своего учителя. Он покорно просил о прощении, но напрасно. Шериф понимал, что в его пастве должна сохраняться дисциплина. Все более выходя из себя, он бранью прогнал самонадеянного ученика и исключил его из числа избранных. [130]
Мухаммед вернулся домой. Он бедствовал. Надев тяжелый деревянный ошейник, облачившись во власяницу и посыпав голову пеплом, он снова вернулся к своему наставнику и в этом покаянном наряде умолял о прощении, но вновь был с позором изгнан. Не увенчалась успехом и его следующая попытка посетить шейха. Но через несколько недель шейх по некоему делу прибыл на остров Абба. Его бывший ученик неожиданно появился перед ним, одетый во власяницу, с посыпанной пеплом головой. Не обратив внимания на страдания и преданность, тем более замечательную, что к ней были безразличны, безжалостный шейх разразился проклятиями. Среди всех прозвучало и такое: «Ты свободен, проклятый житель Донголы».
Оскорбления, связанные с принадлежностью к какой-либо группе людей, очень опасны, хотя и наиболее эффективны. Нередко можно простить обидные слова, направленные против самого тебя, но то, что затрагивает честь твоей нации, звания или профессии, обычно вызывает ярость. Мухаммед Ахмад восстал. Он сделал все, что может сделать человек, чтобы заслужить прощение. Теперь же его на людях назвали проклятым жителем Донголы. Вернувшись домой, Мухаммед сообщил своим ученикам (они не покинули его в бедах), что шейх отрекся от него и что теперь он свободен. Соперник шейха Шерифа, шейх ал-Корейши, жил неподалеку от Месаламии. Он завидовал популярности Шерифа и был очень обрадован, когда получил от Мухаммеда Ахмада письмо, в котором тот рассказал о разрыве с наставником и предлагал свои услуги. Ал-Корейши сразу же пригласил Мухаммеда к себе, и отшельник с острова Абба стал готовиться к путешествию.
Подобное развитие событий встревожило неумолимого Шерифа. Он не привык терять учеников, и еще более он не привык, чтобы его бывшие ученики становились учениками его соперника. Ко всему прочему, милосердие всегда должно быть великим и благородным. Шериф решил великодушно простить своего вспыльчивого, но раскаявшегося ученика и отправил ему письмо, в котором сообщал о принятом решении. Но было уже слишком поздно. Мухаммед с мрачным достоинством ответил, что не совершал никакого преступления, что он не ждет прощения и что «проклятый житель Донголы» никогда не будет оскорблять своим [131] присутствием благородного шейха ал-Шерифа. После этой отповеди он отбыл в Месаламию.
Слух о Мухаммеде распространился по всей стране. Без колебаний он сообщил, что его поступок был вызван лишь протестом против безнравственности и забвения религиозных заповедей. По стране пошла молва, что явился великий реформатор, готовый очистить веру и разбить оковы малодушия, сковавшие сердца правоверных.
По Нубии и Шукри давно уже ходили легенды о том, что однажды, в дни горя и позора, явится второй великий пророк — Махди, который приведет правоверных к Богу и поддержит основы веры. Суданцы всегда пытливо слушали каждого нового известного подвижника веры и часто задавали вопрос: «Ты ли тот, кто должен прийти, или нам следует подождать еще немного?». Из всего этого Мухаммеду Ахмаду удалось извлечь для себя выгоду. Он испросил и получил у шейха ал-Корейши разрешения вернуться на Аббу, где он был хорошо известен — именно с этим островом связывали его имя. Мухаммед с триумфом вернулся туда, где лишь недавно терпел унижение. За ним последовало множество паломников. Во время путешествия по Кордофану Мухаммед читал свои проповеди, и, хотя он говорил об очищении веры, люди считали, что речь идет и о свободе на земле. Он составлял поучения, которые пользовались большой популярностью. Когда через несколько месяцев шейх ал-Корейши скончался, отшельник с Аббы тотчас решил воздвигнуть памятник на могиле своего учителя. Он сам следил за работой благочестивых арабов, носивших тяжелые камни.
Будучи занят строительством, Мухаммед неожиданно получил поддержку человека менее добродетельного, чем он сам, но не менее известного. Абдулла был одним из четырех сыновей бедного мусульманского священника. Но он не унаследовал от своего отца ни уважения к вере, ни благоговейного отношения к религиозным ритуалам. Абдулла был решительным и умным человеком. Перед собой он поставил две задачи: освободить Судан от иностранцев и самому стать правителем страны. Как только он услышал о Мухаммеде Ахмаде, его храбрости и энергии, Абдулла поспешил броситься к его ногам и уверить в своей преданности. [132]
Мухаммед Ахмад тепло, но без видимого энтузиазма встретил нового приверженца. Несколько месяцев Абдулла носил камни для могилы шейха ал-Корейши. Постепенно они лучше узнали друг друга. «Задолго до того, как он поведал мне о своем секрете, — рассказывал Абдулла Слатину, — я знал, что он был тем, кого мы ждали». И хотя все вокруг могли думать, что «Посланник Бога» должен привести людей к вратам рая, Абдулла понимал слова пророка по-своему и знал, что тот даст ему власть на земле. Вдвоем они были сильны. Махди — так Мухаммед Ахмад втайне стал называть себя — привнес в зарождавшееся движение религиозный пыл и блеск своей безупречной репутации. Но если он был душой заговора, то его головой был Абдулла. Он был земной человек, политик и военачальник.
Был составлен тайный заговор против египетского владычества. Махди стал собирать сторонников и расширять свое влияние во всех частях страны. Он снова отправился в Кордофан, и ему обещали поддержку все слои общества. Сети заговора раскидывались все шире, и вскоре о нем узнал и шейх Шериф, который не преминул донести египетским властям. Последние, зная о зависти и ненависти шейха к бывшему ученику, не придали особого значения сгущавшимся тучам заговора. Но через некоторое время им стали доступны более надежные сведения, подтверждавшие слова Шерифа, и Рауф-паша, генерал-губернатор, поняв, что столкнулся с нарастающим народным недовольством, направил посланника на остров Абба, желая выяснить намерения Мухаммеда Ахмада и получить разъяснение некоторых его поступков. Махди быстро узнал о миссии посла. Он посоветовался со своим верным сподвижником. Они решили тотчас же открыто бросить вызов правительству. Если вспомнить о том, с какой лёгкостью регулярная армия, даже с плохой дисциплиной, могла подавить восстание непокорного населения, то можно только восхищаться отвагой этих людей.
Посланник прибыл. Абдулла радушно его принял и представил Махди. Он огласил послание и умолял Мухаммеда Ахмада подчиниться приказам генерала-губернатора. Некоторое время Махди сохранял молчание, но его волнение нарастало. И когда посланник предложил Махди отправиться в Хартум, чтобы оправдаться, Мухаммед Ахмад вышел из себя. «Как! — вскричал он, неожиданно встав на ноги и ударив себя рукой в грудь. — Милостью Бога и [133] его пророка я — хозяин этой страны, и я никогда не поеду в Хартум, чтобы оправдываться»[6]. Посланник в страхе удалился. Восстание Махди началось.
Как отшельник с Аббы, так и генерал-губернатор начали приготовления к военным действиям. Махди объявил священную войну против иностранцев, называя их врагами Бога и карой людей. Он призвал к восстанию местные племена. Он разослал письма по всему Судану, в которых говорил, что люди должны бороться за очищение веры, освобождение земли и святого пророка Махди. Он обещал, что живые станут благороднейшими среди людей, а мертвые получат божью милость. Земля будет очищена от гнусных «турок». «Лучше, — говорил он, — тысячи могил, чем один пиастр дани». Это стало девизом восстания.
Но и Рауф-паша не сидел без дела. Он направил на Аббу две пехотные роты, возглавляемые
