области пропаганды и финансов оказалась неизмеримо более эффективной, чем мероприятия арабского мира. Арабская военная мощь оказалась фикцией. «Священная война» привела к адскому хаосу. Израильский министр иностранных дел Аба Эвен в своем заявлении 7 июля обратил внимание на эту неразбериху. На пути из Нью-Йорка в Тель-Авив он сказал в Лондоне, что это была первая в истории война, когда «на другое утро после ее окончания победители предлагали мир, а побежденные требовали безоговорочной капитуляции победителей».
Прекращение огня застало Израиль хозяином таких территорий противника, как полоса Газы, Шарм а-Шейх и весь Синайский полуостров до Суэцкого канала. Старый Город Иерусалима, который без промедления был воссоединен с новым Иерусалимом, Западный берег и наконец Голанские высоты, господствующие над северным Израилем. Помимо Иерусалима и некоторых мест Святой Земли, которые имеют большое религиозное и историческое значение для еврейского народа, завоеванные территории представляют для Израиля главным образом стратегический интерес. Города Калькилия и Туль Карм и другие пункты на Западном берегу использовались иорданцами как базы для обстрела Тель-Авива и находящегося к северу от него приморского города Нетании, а также международного аэропорта Лод и некоторых израильских авиабаз. Иорданский анклав Латрун, вклинившийся на юго-западе в Израиль, и возвышенность, благодаря которой Иордания господствовала над дорогой из Тель-Авива в Иерусалим, ставили под угрозу доступ в израильскую часть Святого Города. И, что важнее всего, в результате концентрации крупных сил противника на Западном берегу над Израилем висела опасность быть перерезанным на две части в месте, где его территория не превышает 10 миль в ширину.
Овладев Голанскими высотами, возвышающимися над Галилеей, израильтяне устранили опасность обстрела сирийскими снайперами и артиллерией, которая годами висела над фермерами, работавшими в долине. Кроме того, сейчас израильтяне в состоянии предотвратить любые попытки сирийцев отвести истоки Иордана или Ярмука.
Но, быть может, для безопасности Израиля Синайский полуостров важнее Голанских высот на севере или некоторых районов Западного берега. В наш век реактивной авиации и внезапных нападений минуты играют решающую роль, как доказали сами израильтяне. Египетской авиации, имевшей в Синае базу в Эль-Арише, требовалось 7 минут, чтобы долететь до Тель-Авива. Теперь же с египетских баз на Западном берегу канала требуется для этого 20 минут. Этот фактор имеет большое значение для израильтян, если они решат отдать этот бесполезный на первый взгляд кусок пустыни. Кстати, он не такой уж и бесполезный. Значительное количество нефти, которую дают скважины в районе Суэцкого залива, и небольшое его количество, добываемое в самом Израиле, удовлетворяют потребности страны в горючем. Удерживая Шарм а-Шейх, Израиль может обеспечить свободу судоходства в районе Эйлата. Наученный горьким опытом, когда войска ООН были выведены по первому требованию Насера, которому было угодно усомниться в праве Израиля на свободную навигацию, Израиль не возлагает уже больших надежд на Объединенные Нации.
Израиль, возможно, готов отдать практически все свои территориальные приобретения в обмен на истинный мир с надежными гарантиями. Но до наступления такого мира Израиль, бесспорно, считает территории более верной гарантией своей безопасности, чем документ, подписанный под давлением обстоятельств, который может быть разорван и растоптан в любой момент.
Так как ни одно арабское государство не проявило после войны большей готовности признать Государство Израиль, чем до войны, стало ясно, что окончательное урегулирование – дело далекого будущего. Очевидно Израиль мечтает вести переговоры с каждым из своих соседей в отдельности. Насер же стремится к тому, чтобы сохранить хотя бы видимость арабского единства. Но после войны, спровоцированной им и обернувшейся для Египта катастрофой, одной видимости недостаточно. Глубокие противоречия, разделяющие арабские страны – в особенности те из них, у кого есть нефть, и те, у кого ее нет, – проявились также во время войны и постоянно нарастают.
В серии из трех интересных статей, опубликованных в газете «Обсервер» после войны, Колин Легам писал:
Израиль еще не вышел из шокового состояния, – заявил один из ведущих военных и политических деятелей страны, объясняя причины возникновения нынешнего климата после чуда, совершенного израильским оружием в Шестидневной войне.
Единственная аналогия, которая приходит на ум, – добавил он, – это если бы Англия через три дня после Дюнкерка овладела Берлином. Слишком ошеломителен был переход от состояния острой опасности к беспримерной победе, чтобы можно было освоиться с ситуацией. Требуется время, чтобы к этому привыкнуть.
27 июня Кнесет принял закон о присоединении Старого Города и на другой день – о воссоединении Старого и Нового Иерусалима. Если по остальным вопросам Израиль готов вести переговоры, то Иерусалим не является предметом торга. Освобождение Иерусалима из-под власти ислама было давнейшей мечтой и христиан, и евреев. По иронии судьбы христиане, которые совершали крестовые походы и под водительством генерала Алленби освободили Иерусалим в 1918 году, не сыграли, вопреки всем арабским измышлениям, никакой роли в изгнании арабов. Разумеется, с точки зрения христиан Иерусалим продолжает оставаться в руках неверных. Правда, евреи и христиане жили в Иерусалиме до потомков Пророка. Поэтому исторические права на владение Священным Городом должны принадлежать наследникам иудаизма и христианства. Но до 1967 года, за исключением периода с 1099 по 1187 год, когда город был в руках крестоносцев, Иерусалим в продолжение большей части двенадцати веков оставался под властью последователей ислама. И если туристы и паломники выиграли от объединения Иерусалима, так как оно привело к устранению такой нелепости, как необходимость нелегально переходить границу в районе ворот Мандельбаума, чтобы попасть из одной части города в другую, то для мусульманского мира это объединение, бесспорно, означало большую потерю. Иерусалим – третий святой город мусульман. Он уступает в святости только Мекке и Медине, так как, по преданию, мечеть Омара была построена на том месте, откуда Мухаммед вознесся на небо. Но если в прежние исторические эпохи борьба за обладание городом мотивировалась главным образом религиозными соображениями, то в 1967 году она явилась в гораздо большей степени столкновением национальных движений, чем религий.
В пятницу 9 июня, когда Сирия еще продолжала воевать, мир с удивлением узнал, что Насер произнес речь, в которой сообщил о своем уходе в отставку со всех постов. В этой речи, транслировавшейся по радио и телевидению, Насер заявил:
Братья, мы привыкли во времена побед и во времена бедствий, в сладкие часы и в горькие часы говорить с откровенностью и не утаивать правды друг от друга… Мы не можем скрыть от себя тот факт, что мы потерпели в последние дни серьезную неудачу… Я искренне говорю, что готов принять на себя всю полноту ответственности. Я принял решение и рассчитываю, что вы поддержите меня. Я решил уйти со всех своих официальных постов, чтобы оставить политическую деятельность вернуться к частной жизни и исполнять свой долг как рядовой гражданин.
Уже в среду, на третий день войны, «Ивнинг стандарт» напечатал статью специалиста по Ближнему Востоку Джона Кимхе о том, что Насер, по-видимому стоит перед серьезными внутриполитическими трудностями. По мнению Кимхе, между Насером и египетским командованием создались натянутые отношения. Сообщая, что командующий Синайской армией генерал Мортаджи принял на себя командование всеми вооруженными силами Египта, Кимхе писал, что в Каире по-видимому, осуществлен предыдущей ночью военный переворот крупного масштаба. На другой день он сделал интересный прогноз о возможном преемнике Насера:
Наиболее приемлемым решением правительственного кризиса, которое в настоящее время пользовалось бы наибольшей поддержкой среди деятелей режима, является создание национального гражданского правительства, в котором вооруженные силы действительно могли бы контролировать военную и внешнюю политику.
В качестве главы этого правительства чаще всего называют имя бывшего премьер-министра, начальника тайной полиции Захарии Мохиэддина.
Кимхе оказался прав: Насер в конце своей речи объявил о назначении Мохиэддина своим
