Я достаю из пакета две полторашки. У них на столе тоже стоят несколько бутылок.
– Круто, чувак! Побухаем! У тебя травы нет случаем?
– Нет. Я не курю вообще-то.
– А… Ну нам скоро должны принести, если не обломаешься, можешь с нами дунуть. Ваще отличная штука, крышу сносит с двух затяжек!
– Ну, посмотрим…
Я пока разливаю пиво. Чувствую себя не в своей тарелке, так что похоже лучше выпить, хоть я в принципе почти и не пью.
– Так откуда ты, чувак? – спрашивает Антибиотик.
Я вспоминаю, что я там писал на форуме, и повторяю совершенно левые истории о своей жизни. Левым – левое, это правильно! Разговор идёт в основном о зле системы, причём с очень примитивных позиций, о злых фашистах, причём без малейшего чувства своего превосходства над ними, пусть и ложного, о новых антифозных альбомах, причём я ни одного не слышал, о пьянках и блевотине, о девках, которые не дают, о Че Геваре, про которого никто почти ничего не знает, о последнем концерте и избитых скинами музыкантах, о том, что лето лучше, потому что можно бухать на улице весь день, о том, какой эффект бывает от конопли, о желании создать антифозный журнал, о том, как наебашить скинам и гопникам, и о прочем дерьме. Через час у меня уже было сильное желание убежать оттуда, но я помню, что цель другая. Я немного опьянел с непривычки и надеюсь, что это не скажется на моих физических способностях. Они все спьянели гораздо сильней, потому что пили больше. Я обратил внимание на то, что все они по очереди зачастили в туалет сливать выпитое пиво, и понял, что это хорошая возможность, которую нельзя упускать.
Когда хуило с гнилыми зубами в очередной раз ушёл в туалет, я встал, делая вид, что просто разминаю тело. Я подошёл к окну, на секунду посмотрел вниз, в это время уже сжимая в руке кастет и наполняясь ненавистью. Искра общечеловеческой нерешительности не успевает разгореться, сбитая двумя молниями Sieg-рун. Именно я говорил всем эту фразу:
СЕГОДНЯ НЕ НАДО НИКОГО БИТЬ. НУЖНО УБИВАТЬ!
Когда сутулый отвернулся, я сделал шаг к панку и со всей силы ударил кастетом ему в висок. Наверное, тонкая височная кость сразу проломилась, и её осколки вошли в мозг. Панк упал сразу, слетев с табуретки, и его тело оказалось между мной и сутулым. Когда я перепрыгивал через него, сутулый успел что-то крикнуть, но я ударил ему снизу по челюсти. Когда он опрокидывался назад, у него изо рта хлынула кровь. Прыгнув на него сверху, я нанёс несколько мощных ударов кастетом по его голове, пока не пришла уверенность, что он мёртв. Взглянув на два трупа, я подумал, что в этом есть что-то знакомое, но времени размышлять не было. Я подошёл к двери туалета за секунду до того, как она открылась. Я ударил этого урода ботинком в грудь, и он отлетел назад, ударившись об унитаз. Я завершил его жизнь добиванием в голову. Это самый надёжный способ при хорошо поставленном ударе. Иначе пришлось бы, возможно, резать ножом, оставляя лужи крови, или душить, что отнимает время.
Одеваю пальто. Надо протереть вещи, которые я трогал, чтобы не осталось отпечатков. Слышу голоса в коридоре. Три трупа рядом со мной. Голоса называют клички трупов, уже бывшие клички. Дверь не заперта. Где же ключ?!! Бля, его нигде нет!!!
Что было?…
Когда дверь открывается, я стою, с трудом сдерживая панику. Девушка и три парня. Стрёмный панковский прикид.
– Сюда нельзя типа… – говорю я.
Типа… Я никогда не употреблял это слово.
– Они спят, – говорю я.
Девушка протискивается мимо меня, за ней идут и парни. Я вдруг понимаю, что они под наркотой.
– Я пришёл тоже, а они спят, вот и решил их не тревожить, – говорю.
Они видят, как двое лежат на одной кровати. За те секунды, что были у меня, я сделал, что успел. Двое на кровати.
Пришедшие тупо смотрят на лежащих. Девка подходит к ним с другого бока и обнаруживает третье тело, лежащее под кроватью.
– Ого, да они просто убитые! Это надо же так накуриться! А Косой даж под кровать залез, ха-ха-ха!!!
Все хихикают, а я обливаюсь потом. Трупы я умудрился положить так, что травм не видно. Лежащий под кроватью повёрнут окровавленным лицом к стенке, а брызги крови на ковре не очень заметны. Лежащие на кровати уткнулись раздробленными висками в подушку. Их позы очень странны. Но разве просто отличить в усмерть пьяного или обдолбанного от мёртвого, тем более, если ты сам неадекватен?
– Слуште, а можт разбудим их? – спрашивает один из пришедших.
Я теперь крайний к двери, и я спокойным шагом иду к ней, ничего не говоря. Всего несколько шагов, которые кажутся километрами, один тяжелейший шаг за дверь, и я бегу, что есть мочи, так, как не бегал уже много лет. Мне уже всё равно, что происходит в той комнате, всё равно, что подумал вахтёр, увидев столь отчаянную пробежку по вестибюлю, всё равно, что там остались отпечатки моих пальцев. Морозный воздух жжёт лёгкие, а я бегу и думаю, что я мудак, раз не предусмотрел такой возможности. Думаю, что я бегу медленно и не шифруясь, и всё это из-за алкоголя, но по другому сейчас всё равно не получится. Бегу, жалея, что не изучил заранее местность, ведь так как я часто сворачиваю, есть возможность, что я вернусь на то же место… Впрочем не такой же я дурак!
Всё, паника прекращается. Война ещё впереди.
4. Террорист
Смотри и запоминай. Это рецепт. И слушай внимательно и не переспрашивай! Я сегодня злой!
Я беру из кладовки одну из многочисленных бутылок ацетона. Ацетон ты можешь купить в хозмаге. Кроме того, для чего ты его купишь, его можно использовать как растворитель для нитрокрасок или для удаления пятен. Он имеет специфический, достаточно стрёмный запах, горюч и растворим в воде. Ещё я беру банку с серной кислотой. Если ты учишься в школе, попробуй спиздить её в кабинете химии. Я же покупаю её в автомастерской, где меняют электролит в аккумуляторах. Нужна концентрированная кислота! И без примесей! И ещё я беру несколько маленьких бутылочек перекиси водорода. Ну тебе ведь промывали ей боевые раны? Само собой, продаётся она в аптеке. Нужна концентрация не менее пятнадцати процентов. И заметь, всё совершенно чистое, иначе нихуя не получится!
Вот я принёс всё это на кухню. Смешиваю кислоту и перекись водорода в равных долях, и смесь тут же становится горячей. Приходится ждать, пока остынет. В это время я думаю. Депрессивно. Столько всего за последние дни! Да ладно там с учёбой напряжённо, так вчера вот с братом поругался, а сегодня прям с утра вообще офигеть чего было!
А, смесь-то остыла, я её под струю холодной воды ставил даже. Потом в эту смесь доливаю ацетон, причём, как ты видишь, его столько же, сколько и смеси. Всё это я несу в кладовку и ставлю там на пол. Там же стоит другая такая же ёмкость, которую я беру. Вчера там была точно такая же тройная смесь, а сегодня на дно выпал обильный белый осадок. Нет, это не снег, у нас же крыша над головой! Всё это я фильтрую через хлопчатобумажную ткань, и только ради осадка! Ох и заёбывает этот процесс! И это не всё. Осадок я скручиваю в тряпке и промываю под холодной водой. Пробую на вкус – нет, ещё надо промывать, кисловат! Да не бойся, не отравлюсь, я ж не дурак какой-нибудь, чтобы яды
