мужество позволяли ему покорить любую, но тут он оказался покорён сам. Такое ощущение, что он может даже предпочесть общение с ней какой-нибудь акции. Такого конечно не было, но из нашей решительно настроенной на совершение спонтанного замута компании он иногда уходил, когда она звонила ему и говорила, что ей скучно. Я конечно понимаю, любовь, но должно же быть какое-то равенство в отношениях!
Ник очень любит ездить в другие города ради общения с тамошними соратниками. Он всегда привозит кучу интересных вещей. У него вся комната завалена идеологической литературой, компакт-дисками, и, что меня в начале шокировало, по стенам развешаны флаги со свастиками и плакаты. Родители у него давно смирились с этим, насколько я понимаю, он умудрился даже сделать из них пассивных НС. Другое дело, что если к нему нагрянут мусора… Впрочем, если ко мне нагрянут, найдут почти то же самое, пусть оно и не на виду, а по тумбочкам спрятано, но для мусоров это не проблема, они при обыске всё бельё перероют.
Потрындев о том о сём мы явились в клуб, где концерт уже начался. Это весьма стрёмный клуб, но на лучший при такой специфике концерта рассчитывать не стоит. Мы скинули куртки в раздевалке, вошли в зал и сразу оказались на окраине дико слэмящей толпы рыл в пятьдесят. Из слэма вылетел радостный Танк и пригласил нас присоединиться. В слэме участвовали в основном более молодые соратники, но мы решили тоже размяться, благо музыка была просто сокрушающая.
Танк старше меня на год, в движении он едва ли не с младших классов школы, когда никто ещё даже не знал про скинов. Короче, это один из первейших скинов города. Он отличается тем, что постоянно прикалывается над всем подряд, улыбка на его лице почти всегда. Также он постоянно гуляет с молоденькими девочками неформалками, на которых производит впечатление страшно крутого парня. Он модник тот ещё, Lacoste – его любимые шмотки. Бьётся он пожалуй не так брутально, как другие парни, но от акций никогда не отказывается, причём прикалывается вплоть до самого начала акции, сколь бы опасной она не была, и прикалывается сразу после неё, в то время как другие ещё приходят в себя, отпыхиваются и оттирают кровь врагов. Предметом приколов могут быть как моменты из самого произошедшего побоища, так и совершенно отвлечённые вещи. Короче, Танк меня удивляет.
Слэм был замечательный, хотя некоторые персонажи, нарядившиеся в классическом скин-стайле, рубились слишком уж жёстко, грозя нанести окружающим травмы. Пока настраивалась вторая группа, я вышел в вестибюль подышать более свежим воздухом. Там увидел подошедших парней из нашей банды. Ну сейчас они покажут, как надо слэмить!
– О, Диман, ты уже здесь! Как делища?! – говорит Камень.
– Нормал! Здорово, парни! Охуенный концерт!
Все завалились в зал, где отлично провели время. Я вновь ощутил позитив. Замечательно!
В Корпорации работа кипит. Тяжело. Я думаю, сколько же должно пройти, чтобы я чувствовал себя там достаточно уверенно? Для этого надо стать профессионалом. Один парень мне сказал, что профессионалом становишься через год, начальник сказал, что через два года. Ещё начальник сказал, что легко здесь никогда не будет. Но я полон решимости преодолеть эти трудности.
Я прорабатываю свою первую сделку. В суть уже въехал. Сделка оказалась по своему уникальной, я буду первым в Корпорации, кто совершит сделку такого рода. Скоро мне надо будет согласовать эту сделку с советом директоров и объяснить её уникальность. Я пока не представляю, как это будет, но особо и не думаю об этом. Рано ещё.
В Корпорации есть своя столовка, где кормят в общем-то удовлетворительно и дёшево. Кто хочет лучше, ходят во время обеда в близлежащие кафешки на бизнес-ланч.
Зайдя однажды в столовку я увидел в очереди знакомое лицо, смотрящее на меня тоже с узнаванием. Я вспомнил, что этого парня называют Викингом. Он подошёл ко мне.
– Здорово!
– Здоров! – говорю. – Блин, вот не помню, где мы общались? Ты ведь с Эйнхерием дружишь?
– Да-да, – говорит. – Помнишь у трамплина прошлым летом, а ещё в парке?
Я вспомнил, что действительно, он был там. У трамплина валили рэперов, а в парке наркоманов. Помню, что нарики как раз только что ширнулись и не чувствовали ударов. Его валишь, а он опять встаёт, как зомби какой-то. Но батлом я его всё-таки вырубил.
– Как Ник поживает? – спрашивает Викинг.
– Да как всегда. На концерт тут в субботу ходили, тебя чё-то не видно там было.
– Да меня приглашали. Занят был. Да и вообще RAC не очень люблю, предпочитаю NSBM.
– Ну это ты зря! Было вообще охуенно!
– Не сомневаюсь.
– А ты, кстати, в каком отделе работаешь?
– Да в безопасности. – говорит. – Камерами и сигнализацией заведую.
– А, ну понятно, у вас видать требований к одежде нет? У нас вот жёстко с этим, сам видишь, всё-таки с клиентами встречаемся.
Викинг прикалывается над галстуками, говорит, что это как ошейник. Сам он выглядит совершенно не по корпоративному: светлая бородка, которую осталось только в косичку заплести, какой-то милитари-стайл в одежде, футболка Thor Steinar. Говорит, что работа его совсем не напрягает, что мне он не завидует, что не стоит заморачиваться. Говорит, что на работу должен уходить минимум времени, что своё время надо посвящать борьбе. Я же ему сказал, что моя работа – это часть борьбы, но, похоже, он меня не понял.
Вместе с апрелем пришло тепло, а вместе с теплом – зверское желание гулять. В связи с тем, что я и так поздно заканчивал работать, у меня не было времени заходить домой переодеться, поэтому я приходил на встречи с соратниками прямо в костюме. Только галстук снимал, оставляя его в ящике рабочего стола. Тогда и началось то, что я испытывал потом почти всё время – блядский недосып. Особенно жёсткий он летом, когда ночью совершенно не тянет домой, а утром заставляешь себя нехилым усилием воли встать по будильнику, толком не проснувшись мотаешься по квартире словно пьяный, будишь брата, который ещё более страдает от недосыпа, спишь в маршрутке по дороге на работу, а там бегаешь по лестницам как будто по делам, чтобы взбодриться, а то сидя за компьютером и вырубиться можно. Работоспособность от этого сильно снижается. Я понял, что надо несколько изменить образ жизни.
Я подошёл к брату и сказал:
– Брат, давай станем настоящими национал-социалистами!
(Эх, как красиво это звучит!)
Он посмотрел на меня с удивлением, ведь мы ими вроде и так являемся. Но я заявил, что мы соответствуем НС далеко не полностью, и надо сделать очередной шаг к идеалу, как в своё время мы отказались от алкоголя.
И мы сделали этот шаг! Со следующего утра мы вставали без раздумий под бодрую музыку, что-нибудь типа Oi! или немецких маршей известного времени, заходили по очереди в холодный душ, делали зарядку, тем самым получая заряд энергии на предстоящий день. Ложиться спать тоже старались пораньше, хотя это удавалось не всегда. Брат отказался от просмотра телевизора, за исключением пары программ, а я его никогда и не смотрел. Занялись изучением правильного питания.
Брат бросил алкоголь гораздо раньше меня, причём основывался он вовсе не
