Русские масоны. От Романовых до Березовского

Усилилась тяга и к вступлению разных лиц в наши объединения.

Напротив, лидеры среднего дворянства слабо проявили себя. Ни Ростопчин, ни Шишков не снискали лавров на государственном поприще, Карамзин всецело погрузился в составление фундаментального исторического труда, почти отойдя от политики. Державин одряхлел и всецело занялся поэтическим творчеством. Не лучшим образом выглядели другие представители этой группировки. Но все-таки они продолжали надеяться на лучшее, пока уйдя в тень. Благо потенциальные ресурсы им удалось сохранить, включая долю влияния в придворных кругах и особенно среди православного духовенства, недовольного происходящим в России.

Приток в масонство после Отечественной войны свежих сил, главным образом молодых офицеров, чиновников, лиц свободных профессий, испытавших немалое влияние западных либеральных идей, послужил катализатором реформаторских тенденций прежде всего в среде адептов рационалистического течения, мало затронув мистиков. Это выразилось в стремлении упростить ритуалы, облегчить вступление новых членов и их прохождение по иерархической лестиице, но при отказе от присвоения высоких егепеней посвящения с переходом к более простой обрядности британского образца, ограниченного, как известно, тремя градусами, и при усиленном внимании к филантропическим начинаниям. Причем сказывалось воздействие сходных процессов в немецких землях, учитывая довольно серьезный процент выходцев оттуда. В любопытном источнике «Петербургские слухи, известия и анекдоты», регулярно поступающем в главную квартиру императора при действующей армии, отмечалось в марте 1813 г.: «Усиливающиеся ежедневно франкмасопские ложи долженствовали бы обратить на себя внимание правительства, тем более что люди, обязанные по местам своим иметь надзор за оными, не довольно посвящены в мистерии ордена, различных ветвей его, равно и изменений, чтобы всегда уметь искусно не только укрощать порывы подобной иерархии, но даже почерпать ту пользу (можно сказать, многоразличную и важную) для государства, каковую поистине из сих обществ извлечь бы можно было»⁹⁵.

Поэтому далеко не случайно известный нам Эллизен обратился 16 июля 1814 г. к префекту «Капитула Феникса» Беберу с письмом, утверждающим, будто «так называемые высшие степени нимало не состоят в связи с первоначальным чистым свободным камешцичеством», они являются не только излишними, но даже вредными, поскольку «вместо облагораживания человеческого сердца имеют последствием явное развращение нравов и легко могут сделаться вредными для государства». Далее голословно заявлялось, что известные инициаторы высоких степеней XVIII в. Гунд-Штарк, Циннендорф, Вельнер и другие «были апостолами иезуитов... «злыми утонченными обманщиками или жалостно обманутыми». Маю того, акты высших степеней якобы не были предъявлены правительству и не получили его одобрения, вследствие чего не Moiyr присваиваться в дальнейшем. Заявив о намерении работать в своем братстве лишь в первых трех степе нях, немец грозил обратиться к властям в случае противодейст вия масонского руководства, а также сообщить о том всем чле нам «Капитула Феникса» и каждого «брата мастера»⁹⁶.

Вскоре Эллизеп ввел в своей ложе систему трех степеней, за ним последовали еще две ассоциации. За демаршем стояла, очевидно, при одобрении правительства группа адептов из немцев. В результате среди приверженцев обоих подходов начались тре ния, и это привело в 1815 г. с согласия правительства к образова нию независимых друг от друга Великой Директориальной Ложи «Владимира к Порядку» и Великой Ложи «Астреи», которую впредь будем именовать «Астрея» (богиия справедливости). В ру ководство первой были избраны Виельгорский, Жеребцов, фли гель-адъютапт императора П.А. Шувалов, тайный советник, сенатор Ю.Ф. Корф, крупный чиновник С.С. Ланской, остзейский барон Г.И. Буденброк, граф G.E. Потоцкий и лица рангом по меньше. Великим мастером «Астреи» стал камергер, тайный со ветник, граф В.В. Мусин- Пушкин-Брюс, в правление входили полковник в отставке фон Гюнцель, асессор Ревельского трибу нала фон Россилон, придворный врач Лерхе, Фольборт, Брандт. Эллизен, фон Гильмерсен и коллежский асессор П.А. Корсаков⁹⁷. Как видим, начальниками «Владимира к Порядку» остались в ос ^ном представители родовитой знати, «Астреи» — преимущест- 0щю придворные, чиновники средней руки с некоторым преобладанием немцев.

i В подчинении Великой Директориальной Ложи состояли братова «Елизаветы», «Александра», «Соединенных Друзей» и др. |JtfKope послушание стало называться Великой Провинциальной (ВПЛ), имея под своей эгидой еще три столичных братст-членов высоких степеней, или шотландских, а именно «Алек- фндра Златого Льва», «Сфинкса» и «Георгия» в столице, управляемые особой Шотландской директорией под верховенством капитула Феникса». Последний в 1817 г. возглавил Жеребцов, Щ: которым по списку шли старый масон Ф.Ф. Герланд, гене-^йл-майо{) Д.А. Зубов, офицер П.П. Ланской, директор Петербургского технологического института И.М. Евреинов, камергер Й.А. Ржевский, флигель-адъютант принца Вюртембергского ’¦IjJL'C. Шулепников, известный филантроп Г.И. Чернышев, я’ Протоколы и другие материалы ВПЛ, очевидно, составлялись $ учетом представления властям и потому касались чисто внут-ренних орденских вопросов. Высшим органом считались квартальные и чрезвычайные собрания с участием руководителей и taaB подчиненных ассоциаций. На собрании 3 сентября 1818 г. докладывалось, к примеру, в порядке информации, поступление Ш Великой На1цтоналыюй Ложи Пруссии списка курируемых братств. В свою очередь, русские братья направили ей аналогичные сведения о своих ложах. По смете на период с 1 мая 1818 г. йб 1 мая следующего года предусматривались доходы (без указания их источника) на сумму 7040 руб., расходы — 8600 руб., включая затраты по найму помещения, содержание швейцара, Дйорника и т.д. Отчет «вспомогательной братской кассы» с декабре 1817 г. по 1 июня 1818 г. числил расходы на вспомоществование адептам без возврата 450 руб. и заимообразно 2585 руб.¹ В общем, суммы являлись несущественными.

Исполнительным органом данного центра являлась тайная Для рядовых масонов Верховная директория, которая осуществила свои полномочия через Верховный орденский совет. 1 апреля 1819 г. она заслушала соображения совета по ходатайству 84 лиц, в том числе глав всех шести лож союза об отмене «ежегодных выборов чиновников и офицеров» ради утверждения его прочноста, ибо это соответствует «истинному духу и коренным правилам древнего свободного каменщичества». На деле же отмена выборности как раз и противоречила сложившимся традициям, подрывая принципы демократизма. Очевидно, введение на-значенчества сверху полностью ставило рядовых членов в зависимость от неизвестных начальников, что не могло не вызвать недовольства в братской среде. Все же выборы были отменены, члены орденского совета и руководители лож отныне назначались Директорией, которая выдвинула тогда на пост великого провинциального мастера Виельгорского при заместителе Чернышове. Руководителями шести низовых объединений стали Ланской, А.А. Дмитриев-Мамонов, Евреинов, Герланд, С.П. Фонвизин и А.Н. Римский-Корсаков. Вскоре и капитул шотландских лож обратился к Директории с просьбой отменить выборность в трех контролируемых им ложах, но получил разрешение только в отношении двух лож, а для третьей — «Эвксинского Понта» (Одесса) почему-то сохранила прежний порядок без объяснения причин⁹⁸.

31 октября 1819 г. Директория рассмотрела письмо подполковника Владимирского пехотного полка И.Н. Хотяинцева, который уже состоял в одной из лож «Астреи», был участником декабристского «Союза благоденствия» и в дальнейшем привлекался к следствию в качестве члена подобной организации, но без последствий, продолжая командовать полком в Витебске. Офицер ходатайствовал о разрешении на учреждение в Подольске братства «Минерва» для работы по елагинской системе, т.е. с тремя степенями посвящения. Просьбу отклонили на том основании, что ВПЛ не допускает никаких иных систем, кроме «древней, во всех ложах ее союза принятой и признанной от начальства за самую справедливую»⁹⁹. Следовательно, главным аргументом являлось мнение некоего руководства.

Кстати, пресловутая шотландская директория сама имела урстаточио серьезные полномочия, включал право с утверждени-

Верховного орденского совета создавать новые братства и да-з^е закрывать уже существующие, подавал пример «живейшего и ^цстейшего приленления к христианской религии, непреобори-1|ОЙ верности и повиновения Государю, искренней любви к Оте->^е^гву, взаимного братолюбия, дружбы и согласия между собой», фа избегает сношений с такими обществами и лицами, кои, «по-драв высочайшие истины и таинства христианской религии, вдается в совершенный разврат, иллюминатство и своетолкование