Чистильщик

– Да брось ты. Я эти места наизусть знаю. Устала?

– Ага, – виновато кивнула она

– Отдохни, – Леха махнул рукой в сторону поваленного зимним ветром дерева. Присели, скинув рюкзаки, на ствол. Алексей, словно нечаянно, положил руку на плечи Леночки. Та прижалась к нему тесней и впервые поцеловала по-настоящему, в губы.

– Мне с тобой так хорошо, Лешенька, – тихо проговорила она.

Алексей покрепче прижал ее к себе и поцеловал.

Так они просидели долго, пока наконец девушка не встрепенулась:

– Ой, нам же идти надо, а то ребята волноваться будут.

– А ничего, мы сейчас тут по тропочке срежем. Там болотина, но мы оба в сапогах. Еще и незаметно подкрадемся, напугаем малость, – легко ответил Алексей, чувствуя необычайный подъем настроения, как в армии после «дедовского косячка» в каптерке после отбоя. Они навьючили рюкзаки на себя и, свернув с просеки, зашагали по тропочке.

Минут через десять Леночка вдруг остановилась и скинула рюкзак.

– Леш, мне надо…

– Дуй в кусты, я пока волков поотпутиваю, – подмигнул он.

Девушка хихикнула и скрылась в молодом ельнике. Алексей закурил. Он успел сделать только две глубоких затяжки, как выронил сигарету, услышав пронзительный визг Алексей рванул напролом, с хрустом ломая подсохшие ветви елочек и выдирая на ходу нож из-за голенища сапога.

Выскочив на небольшую полянку, он сразу же увидел Леночку, пятившуюся в сторону со спущенными штанами и тычущую во что-то пальцем. Но разглядеть девичьи прелести он не успел, потому чго проследил взглядом направление, куда указывал пален Леночки. И согнулся от рвотного комка, резко ударившего из солнечного сплетения в нёбо.

На пожухлых еловых иголках лежал голый окровавленный мужчина. Без кистей рук и головы.

7. … У МОРЯ ПОГОДЫ

Остров Лосиный Камень, северо-восток Ладожского озера. Воскресенье, 10.05. 14:00

Закончив пятнадцатикилометровую пробежку – два с половиной круга вокруг острова, Крысолов проделал десятка три упражнений на растяжение и гибкость, насмешливо поглядел на своих сторожей – аномала и нормала, то есть обычного парня из отставных спецназовцев – и, улегшись в шезлонг на веранде охотничьего домика, закурил.

Островок был небольшой – чуть менее семи километров в окружности, если можно так сказать о кусочке суши, отдаленно напоминавшем перевернутую букву «Г». Камнем он именовался справедливо – лишь в самом центре островка, где и стоял широкий приземистый охотничий домик, за тонкий грунг цеплялись несколько чахлых сосен и жиденькие кустики, росла трава. Весь же берег представлял собой беспорядочное нагромождение валунов. Было очевидно, что бревна для дома, как и все остальное, привезли с материка. На западной стороне острова, в бухточке, был устроен миниатюрный порт с двумя бетонными пирсами, лебедкой и небольшим ангаром, наполовину врытым в грунт.

Он жил на этом острове уже тринадцатый день. Ник-Никыч был настолько добр, что разрешил взять из дома все, что Крысолову было нужно, – компьютер, десяток книг и – естественно – Беса. Куратор не отследил лишь одного – под кожух «Пентиума» Крысолов успел всобачить модем и радиотелефон. И ночами, запершись в своей комнате, Крысолов общался с миром через Интернет. Радиотелефон обошелся ему недешево, так как связывался не через ретранслятор, а напрямую, через спутник. Крысолов давно готовился к чему-то, подобному высылке на Лосиный Камень, и понемногу откладывал из командировочных «зеленые». И месяц назад ему привезли из Штатов телефон, зарегистрированный на Джона И. Смита. Очень вовремя.

В первую очередь Крысолов связался с Витькой Кореневым и дал задание регулярно информировать о жизни и деятельности Мирдзы и Марты. А потом начал искать аномалов – исподволь, намеками и экивоками. Хотя и хотелось заорать на весь Интернет: «Братцы, откликнитесь!» Но это было бы глупо и подозрительно – для всех. И для аномалов, и для своих боссов, несомненно просматривавших большинство самых посещаемых сайтов.

Поэтому все было пока без толку.

Чтобы не сбрендить со скуки, Крысолов вдруг начал писать письмо Мирдзе. Он все время размышлял – что скажет при встрече, и вдруг все это начал выплескивать в слова на экране монитора. Сначала, испугавшись, он по утру ликвидировал файл. Но следующей ночью все повторилось. И на сей раз Крысолов не стал стирать послание, лишь повесив на директорию пароль, который мог взломать лишь человек (или аномал), хорошо его знавший. А таковых здесь не водилось. На этой Земле то есть.

«Мирка, родная, прости. Это глупые и стандартные слова – но что я еще могу сказать? Все не то и все не так. Я мог бы сослаться на обстоятельства и чужую волю – но к чему? Ведь это же будет неправда, точнее – не вся правда. Ведь я сам виноват во всем. Ты абсолютно права – меня с самого раннего детства приучили повиноваться и не рассуждать. И я повиновался – тренинг, умение мастерски убить – „устранить“, „ликвидировать“, „зачистить“, что я и делал, убивая таких же, как я или вы с Мартой; я не рассуждал – выслушивал новые приказы, выполнял их.

Впервые я сделал что-то самостоятельно – спас твою сестру, помог тебе, полюбил тебя. Но… Мне приказали – и я безропотно исчез, покинул тебя. Любя, но – повинуясь приказу. Так было всю жизнь, гак происходит и сейчас. Но мои планы изменились. Раньше я выполнял приказы потому, что так надо; сейчас – потому, что не хочу убивать себе подобных. Если бы я не выполнил приказа, за мной послали бы такого же, как я, выдрессированного охотничьего пса, только моложе, и из схватки вышел бы только один – я. Наверное, ты была права, когда говорила, что я не рассуждаю – кто есть крыса: моя задача была поймать ее и придушить, и принести хозяину, чтобы тот погладил меня по шерстке и дат в награду кусочек вкуснятинки.

Но – слишком поздно – я все-таки понял тебя, твою правоту».

Тверь. Понедельник, 11.05. 4:50

Фигуры охранников выделялись яркой, ядовитой зеленью на фоне тусклых ангаров, окрашенных в окулярах пассивных приборов ночного видения почти в хаки, в серо-зеленый. Через двадцать секунд после