они гипнотизировали взгляд, хотелось наблюдать, внимать им. В сравнении с ней поляки казались расплывчатыми, мешковатыми, неприметным серым фоном.
Когда поляки наконец исчезли, Таня улыбнулась:
– Как доехал? Я очень рада видеть тебя.
Она облегченно сдернула с хвоста резинку и, запрокинув голову, встряхнула роскошными волосами, затем вновь сколола их потуже. Головка ее стала еще меньше и хищнее.
– Почему ты не приезжаешь, не звонишь? – Она подошла к нему. – Я ждала тебя. Работы много?
– Да. Закрутился.
– И вот пришлось пойти на маленькую хитрость, чтобы нам увидеться.
Радостный ток пробежал по Саше, но он изобразил удивление:
– Хитрость? Тебе не нужно здесь ничего делать?
– Нужно-нужно. – Хитро улыбнувшись, она рассматривала его лицо. – Как не нужно?! Смотри, весь второй этаж, а на первом – несколько комнат и большой холл. Сейчас мы все с тобой обойдем. Тут должно быть дорого и просто.
– Я думаю – классика будет здесь хорошо. – Он оглядел стены.
Солнце скрылось в саду, в комнате стало сумрачно и тихо.
– А давай с тобой... сейчас... – Она близко подошла к Саше, неподвижно всматриваясь в его глаза.
– Что? – Холодок пробежал у него в животе, в голове зашумело.
– Давай сейчас пройдем по всему дому. Я тебе покажу все помещения. – И вдруг добавила совсем другим тоном: – Ты хочешь?..
Они двинулись осматривать дом. Саша шел за Таней, навстречу попадались сотрудники, рабочие, с некоторыми она на ходу перебрасывалась короткими фразами.
– Расскажи, как ты поживаешь? – спросила она его не оборачиваясь. – Здесь будут одни кабинеты, кабинеты...
Когда Таня резко останавливалась у очередной двери, Саша почти натыкался на нее. Она тихо смеялась. От нее исходил чуть слышный запах какого-то ароматного экзотического дерева. Он вовсе не шел ей, но почему-то этот запах хотелось вдыхать, прислушиваться к нему, запах волновал своей несовместимостью с ней.
– Саш, а ты есть хочешь? – неожиданно обернулась Таня, схватив его за руку.
Он нерешительно кивнул, и она потянула его в узкий коридор. Запах ароматного дерева тут стал слышнее.
– У меня ведь тоже сейчас времени ни на что нет, – сообщила она, стремительно ведя его путаным лабиринтом темных ходов. – Скоро откроем здесь наше представительство – можно будет вздохнуть свободно. И дома я бываю редко. Вот... теперь будешь звонить... – Не останавливаясь, она сунула ему свою визитку.
«Татьяна Аретова, – прочел он. – За жизнь без СПИДа...»
– Тань, а что нужно, чтобы жизнь была без СПИДа? – усмехнулся Александр Васильевич.
Она обернулась, смешинки бегали в ее глазах.
– Презервативы! Вот что! У тебя есть с собой?
– Нет, мне ни к чему.
– И правильно. Нам они не нужны...
Они вошли в сводчатый ресторанный зал и сели рядом на кожаный диван у стены. К ним подошла официантка.
– Как всегда, – нетерпеливо бросила ей Таня.
Официантка удалилась.
– Слушай!.. – Таня вдруг поднялась. – Я совсем ведь забыла... Саш, ты посиди тут. Я сейчас...
Он остался один. Принесли заказ. Не разбирая, Александр Васильевич принялся есть, испытывая смутное томление. Мучительно хотелось разрядить его. В его мутном, пульсирующем сознании вставал образ Лизы, сейчас такой далекой-далекой, почти не существующей. А сам себе Александр Васильевич казался рассеянным, пустым бездельником, неловко ухлестывающим за красивой чужой женщиной. Именно чужой. В ней не было ничего общего с той Таней. Это он ясно понял теперь и опять прочитал ее визитку, которую все еще вертел в руке. «Аретова...» – и было странно видеть на ней свою фамилию.
Вернулась Таня.
– И тут хорошо бы нам все переделать.
Она села рядом, касаясь его бедром и коленом.
Глядя на Таню, нарядную, возбужденную словно предпраздничной суетой, но при этом сосредоточенную и деловую, Саша вдруг осознал, что мается глухим желанием ее.
После обеда они снова полетели по особняку. Во многих помещениях ремонт был в разгаре. На ходу Таня перебрасывалась с рабочими словами. Она точно все время убегала, а он гнался за ней по коридорам, из кабинета в кабинет, пока они не очутились одни в небольшой комнате с балконом, обставленной широкими, низкими диванами. Пол устилал мягкий бежевый палас.
Выложив на журнальный столик перед Сашей кипу планов, Таня отошла к балконной двери, распахнула ее и вышла на балкон. Копаясь в бумагах, Саша жадно следил за ней.
Вернувшись в комнату, Таня села на диван, закинула ногу на ногу.
– Ты куда сейчас поедешь? – спросила она, сладко потягиваясь. – Поехали вместе в Перепелкино?
– Я бы с удовольствием, – признался он. – Но не могу. Губанов ждет.
– Подождет. А он все такой же. Меня сразу узнал и перепугался до смерти, придурок. Поехали? И Астерий тебя ждет. Приезжай вечером. Мы все тебя будем ждать.
Глава 11
Все свободное время Лена проводила теперь на людях. Она стала нервной, не высыпалась, но приглашения продолжали сыпаться на нее, как на головы гуляющим по зимнему лесу сыплется с деревьев невесомый, пушистый снег.
Только за последнюю неделю ей довелось побывать в клубе «Абзац» на концерте Миланы Летицкой, в прошлом Лениной одноклассницы, а ныне восходящей поп-звезды; отужинать у Емельяновых, а в выходные – самой принимать гостей на даче по случаю дня рождения маленькой Наташиной дочки Нади.
Если на работе ей выдавались свободные минуты, Лена, преодолевая усталость, разбирала свои жидкие светские впечатления.
У Милки, безусловно, вокальный талант и вкус. Для современной эстрады она даже в избытке наделена этими качествами. Однако Милка еще и умница: догадывается, что и талант, и вкус хороши по нашим временам в меру. Поэтому ее образ на сцене – смазливая простушка. Хотя и в образе простушки она совершенно очаровательна. Очаровывает Милка, в первую очередь, мужчин, а некоторые девушки, в том числе их бывшие одноклассницы, сообразив, что она пользуется масштабным успехом, начинают злословить и недобро сплетничать. Про себя Лена нарекла такое поведение постыдным и решила, что никогда, ни при каких обстоятельствах не станет ехидничать и злословить или, по крайней мере, не станет делать этого вслух.
С этим благим намерением она отправилась в гости к Емельяновым.
Надо признаться, что никаких поводов для злословия Емельяновы ей не дали. (Почти никаких поводов!)
Вечер прошел мило, по-домашнему. Хотя это и был не совсем обыкновенный вечер – гостей собрали в связи с тем, что со дня свадьбы Сергея и Кати миновало уже два месяца. Приятель Сергея, бывший на свадьбе шафером, преподнес им симпатичный сувенир, и Лена в какой-то момент почувствовала себя неловко. Но скоро всех пригласили к столу, и за тостами, шутками, разговорами Ленина неловкость исчезла сама собой. Она с аппетитом ела, с удовольствием пила и с интересом подмечала новые штришки и детальки, впрыснутые Катиной художественной рукой в интерьер хорошо знакомого ей дома.
Все-таки Сергей отличался на удивление незатейливой натурой. Свое жилище он устроил точно так, как это советовали сделать в глянцевых журналах. Чувствовалось, что экономить он не собирался, но вкуса при этом ему явно недоставало. (Вкус здесь ни при чем. Просто у него не было желания и времени вдаваться в подробности!)
Короче, Сергей обратился во вполне приличную дизайнерскую фирму, и она сделала ему настоящий
