И не слаще-ль вместе с нашей темной матерью Умирать и воскресать? Разве сердцу не отраднее О былом, о вешнем втайне помечтать? 2 октября 1916 г.
«Пробегают грустные, но милые картины…»
Пробегают грустные, но милые картины, Сотни раз увиденный аксаковский пейзаж. Ах, на свете все из той же самой глины, И природа здесь всегда одна и та ж! Может быть, скучает сердце в смене повторений, Только что же наша скука? Пусть печалит, пусть! Каждый день кидает солнце сети теней, И на розовом закате тишь и грусть. Вместе с жизнью всю ее докучность я приемлю, Эти речки и проселки я навек избрал, И ликует сердце, оттого что в землю Солнце вновь вонзилось миллионом жал. 5 октября 1916 Люблинская — Омск. Вагон
«Как ярко возникает день…»
Как ярко возникает день В полях оснеженных, бегущих мимо! Какая зыбкая мелькает тень От беглых белых клочьев дыма! Томившая в ночном бреду, Забыта тягость утомлений, И память вновь приводит череду Давно не мной придуманных сравнений. И сколько б на земле ни жить, Но радостно над каждым утром Всё тем же неизбежным перламутром И тою и бирюзою ворожить. Людей встречать таких же надо снова, Каких когда-то знал Сократ, А к вечеру от счастия земного Упасть в тоске у тех же врат, И так же заломивши руки, И грудью жадною вдыхая пыль, Опять перековать в ночные муки Земную сладостную быль. 4 февраля 1917 Бахмач — Гомель
«На все твое ликующее лето…»
На все твое ликующее лето Ложилась тень осенних перемен, И не было печальнее предмета, Чем ожидаемый подснежный плен. Но вот земля покрылась хрупким снегом, Покорны реки оковавшим льдам, И вновь часы земные зыбким бегом Весенний рай пророчествуют нам. А зимний холод? Сил восстановитель, Как нектар, полной грудью воздух пей. А снежный плен? Засеянных полей Он — верный друг, он — жизни их хранитель. 8 августа 1918 г.
