фотоснимок первого концентрационного лагеря, спешно возведенного израильскими захватчиками на окраине Бейрута. Сравниваю план со снимком и убеждаюсь: полнейшее сходство! Но шагая в ногу с техникой, израильские каратели ввели еще релейную систему сигнализации, сразу же пресекавшую попытку не только побега, но и перемещения узников из-под палящего солнца в скудную тень.
Впрочем, новейшую технику обезлюживания иудео-нацисты успешно сочетают со стародавними средствами убийства. В Сабре и Шатиле они убивали беременных палестинок и обезумевших от ужаса детей еще и штыками, ножами, кастетами. Испытанное оружие погромщиков! Некоторые французские и швейцарские журналисты именуют гнусные преступления ворвавшейся в лагеря палестинцов израильской военщины кровавыми погромами.
Что ж, с погромов, как известно, начинали и гитлеровцы…
Возвращаюсь к идиллической встрече сионистского историка Циммермана с нацистским бонзой Шпеером для того, чтобы привести симптоматичное 'пророческое' предсказание гитлеровского соратника. Привожу шпееровское пророчество в изложении Циммермана, которому, по его умиленному признанию, 'эта встреча раскрыла многое', — вот почему восхищенный профессор поспешил, повторяю, обнародовать: 'Шпеер не считает возможным возрождение нацизма'. А Бегин и Шарон сочли возможным. И возродили.
Теперь, может быть, лидер западноберлинских сионистов Хейнц Галински тоже, наконец, сочтет возможным прокомментировать фарисейское предсказание Шпеера на фоне последних злодеяний Бегина? Сомневаюсь. Ведь с одобрения главы западноберлинской еврейской общины учебная программа вечерней просионистской школы для взрослых предусматривает основательное изучение трудов Менахема Бегина. Вероятно, это в какой-то степени поможет будущим кадровым сионистам лучше уяснить, почему бывший израильский премьер вкупе со своими приспешниками превратил тотальный антиарабский терроризм в государственную политику Израиля.
Не случайно у многих слушателей пресловутой школы я видел изданные на немецком, идиш и даже на русском языке проникнутые разнузданным самохвальством и воинствующим антикоммунизмом автобиографические писания Бегина. Беглое знакомство с этими писаниями, снабженными восторженными комментариями 'теоретического' бегиновского сподвижника Исраэля Эльдада, позволило мне, наконец, уточнить значительно преуменьшаемый террористический стаж господина бывшего премьера.
Одно время было принято считать, что дебютом Бегина в роли террориста было истребление почти всего населения арабской деревни Дейр-Ясин в ночь с 9 на 10 апреля 1948 года. Затем неопровержимо установили, что именно Бегин был инициатором и вдохновителем взрыва иерусалимской гостиницы 'Царь Давид' 22 июня 1946 года. Тщательно продуманный и точно осуществленный ультрасионистами с провокационной целью очернить в глазах мирового общественного мнения коренных палестинцев, этот взрыв унес в могилу 95 человек. Около двухсот человек — среди них старики, женщины, дети — были тяжело ранены и остались на всю жизнь инвалидами. Кощунственная деталь: представителей капиталистических стран, чьи учреждения находились неподалеку от обреченного на разрушение отеля, сионистская агентура своевременно предупредила о предстоящем взрыве.
Но и этот взрыв, оказывается, не знаменует начало террористического стажа Бегина. Рассказывая в своих писаниях о молодости премьер-террориста, его биографы весьма недвусмысленно дают понять, что террористические акции он замышлял еще в 1940 году. В ту пору, будучи членом профашистского 'Союза сионистов-ревизионистов', он занимался подрывной антисоветской деятельностью в Вильнюсе и других городах Советской Литвы.
Как видите, вот уже более сорока лет исповедует терроризм Бегин! И закономерно пришел к фашизму.
Напомним, что экс-премьер был любимым учеником и последователем основоположника 'ревизионного' — вернее, террористического-сионизма Владимира (Зева) Жаботинского, которого даже один из самых реакционных сионистских лидеров Бен-Гурион называл 'Зев Гитлер'.
Когда Адольф Гитлер двинул свои захватнические армады на Австрию и Чехословакию, вдохновленный этой 'решительностью', двадцатипятилетний Бегин предложил немедленно двинуть сионистские отряды на завоевание Палестины. Жаботинский, понимая безнадежность этой бредовой затеи, сначала высмеивал своего сверхстарательного последователя и назвал осуществление его плана 'бесполезным скрипом двери'. Но менее чем через год 'Зев Гитлер' все-таки решил последовать предложению Бегина и высадить военный десант европейских сионистов на берегу Тель-Авива. Жаботинский и Бегин возлагали большие надежды на своих, орудовавших в Палестине, сторонников из террористических банд 'Иргун цва леуми' (национальной военной организации). Жаботинский и Бегин рассчитывали на то, что в момент вооруженного выступления иргуновцев будет создано в Нью-Йорке временное еврейское правительство. Однако командование 'Иргуна' было схвачено в тот самый час, когда оно обсуждало план Жаботинского-Бегина.
Ушедший с поста израильского премьер-министра Бегин некоторое время хранил молчание. Но в начале 1985 года он направил письмо организаторам митинга памяти Жаботинского в израильском городе Афуле. Письмо воинственное, полное милитаристских и расистских призывов, открыто осуждающее сторонников вывода израильских войск из Ливана. Считая, что его соратники Шарон и Шамир, вошедшие в коалиционное правительство Переса, недостаточно 'принципиальны', Бегин, очевидно, решил вернуться на политическую арену. Причем Бегин хочет остаться Бегином.
Правда, в некоторых израильских кругах считают: 'Если Бегин заговорил, так и хочется воскликнуть 'Да здравствует тишина!'.
ОНИ — РЕЦИДИВИСТЫ
С лицемерным возмущением признавая, что после резни в Сабре и Шатиле 'весь мир осуждает Израиль', некоторые сионистские газеты и радио 'Голос Израиля' начали ожесточенную травлю французских, датских, швейцарских, западногерманских и других публицистов, писателей и общественных деятелей, допустивших с точки зрения сионистских милитаристов 'тенденциозные преувеличения' в высказываниях об изощренных зверствах израильских карателей в Бейруте. В большом перечне таких 'антисемитов' (многие из них — еврейского происхождения) оказался и я. Сионистским 'обличителям' пришлись не по вкусу и мои публикации в 'Огоньке', 'Комсомольской правде', и выступления по радио в дни ливанской бойни.
Представьте, я действительно заслуживаю упрека. Упрека в том, что в ту пору, не зная еще истинных масштабов изуверских преступлений израильской военщины в Бейруте, не имея еще всех точных сведений о подробностях сговора между Шароном и непосредственными исполнителями варварской резни в Сабре и Шатиле, не прочитав еще в израильской печати, что сам Бегин стал открыто называть разбойничье нападение на Ливан уже не войной 'по крайней оборонительной необходимости', а войной 'по выбору', не увидев еще многих документальных киносвидетельств страшных преступлений оккупантов, я тогда не сказал то, что со всей убежденностью скажу сейчас.
Все — без какого бы то ни было исключения — беспощадные расправы с мирными ливанцами и палестинцами осуществлялись не только с ведома, но по указанию бывшего министра обороты Шарона и командующего захватническими операциями в Ливане начальника генерального штаба Эйтана. И о любой смертоносной акции, прямо рассчитанной на истребление мирных арабских жителей, заранее знал Бегин. Не случайно апологеты премьер-террориста, отличающегося, по похвальной оценке посла США в Израиле Самюэля Льюиса, 'выдающейся твердостью характера среди деятелей нашего поколения', превозносят его за то, что во время ливанской трагедии он, проявляя 'твердый характер', стал 'настоящим штабным деятелем и не стеснялся вникать в самые на первый взгляд второстепенные оперативные детали'.
Такие 'детали', как, скажем, преднамеренный артиллерийский обстрел и артиллерийская бомбежка ливанских госпиталей и больниц.
Вспоминаю июль 1941 года на Смоленщине. Мне довелось видеть, как самолеты с паучьими очертаниями фашистской свастики на крыльях прицельно бомбили наши госпитали, хотя летчики не могли не видеть огромных красных крестов на белых крышах 'военных объектов'. Этот фашистский метод добивания раненых полностью позаимствовали у гитлеровских вояк и те, кем командовали Шарон и Эйтан, кого бросил
