Естественно, такой матерый террорист на посту израильского премьера пришелся вашингтонским милитаристам по вкусу больше, чем Бегин. Не случайно первая же его поездка в Вашингтон привела к укреплению стратегического сотрудничества и созданию совместного комитета для постоянной координации военных действий США и Израиля на Ближнем Востоке.
Министр обороны в шамировском кабинете Аренс также больше импонировал американским гегемонистам, нежели Шарон. Длительная работа в США сделала этого суперястреба более 'гибким' и холопски послушным Вашингтону. Что ж, рвение, проявленное Аренсом в разработке военных планов расчленения суверенного Ливана и нападения на Сирию, поощряемое заокеанскими дирижерами его тяготение к 'результативным наступательным операциям', позволило Аренсу заслуженно унаследовать от Шарона не только бразды правления министерством обороны, но я позорный титул министра-убийцы.
Подобно Бегину и Шарону, Шамир и Аренс — преступники-рецидивисты. Оба обуяны фанатичной жаждой при американской поддержке лишить Ливан суверенитета.
Моше Аренс, распрощавшись с креслом израильского посла в Вашингтоне ради кресла министра обороны, вдохновлял резервистов из Ашдода, призываемых в армию, напутствием на 'культурные' темы: 'К нашему стыду, даже некоторые легковерные израильтяне вздыхают и охают о древних памятниках арабской культуры, по которым идут вперед наши танки. Ваша совесть должна быть спокойна: древняя культура арабов миф, выдумка'.
Вполне спокойна совесть, видимо, и шамировского преемника Переса. Будучи в оппозиции, он безудержно критиковал и Бегина и Шамира. Но, дорвавшись до власти, с не меньшим рвением прислуживает и реакционнейшим сионистским кругам, и глашатаям неизбежности ядерной войны из Белого дома.
НА КОРИЧНЕВОЙ ПОДКЛАДКЕ
Молодые израильские историки, помните, расстались со сподвижником Гитлера в твердой уверенности: нет, не со стремительной фашизацией своей страны и не с учащающимися в Западной Европе и Америке реальными и угрожающими попытками возрождения нацизма обязаны бороться сионисты. Не с кахановскими террористами, не с западногерманскими неофашистами, не с британским расистским 'национальным фронтом', не с вновь распоясавшимися американскими куклуксклановцами, не с отечественными, наконец, жестокими карателями из реакционного (даже по определению сионистской печати!) движения 'Гуш-эмуним', от которого, по признанию той же печати, 'отдает чем-то коричневым!'.
А с кем же?
Ответ на этот вопрос студенты исторического факультета получили на семинаре 'неотложных проблем истории Израиля и мирового еврейства', куда они попали с корабля на бал — прямо в Иерусалим из Гейдельберга.
Семинар прошел далеко не столь идиллично, как тихая, солидная, взаимоуважительная встреча в Гейдельберге. То и дело слышались резкие, порою даже ругательные реплики вроде 'Гнусный антипатриотизм!', 'Рафинированный антисемитизм!', 'Злобное пренебрежение священными основами всемирной еврейской нации!'.
Оказывается, тревога была забита оттого, что почти одновременно во Франции, США, Италии и других 'странах рассеяния' появились публикации сторонников ассимиляции, или по сионистской терминологии 'полного растворения евреев среди других народов мира'. Особенный гнев в сионистских кругах вызвала статья 'Еврейский истэблишмент' французского журналиста Владимира Раби, которого сионисты уже давно наделили ярлычком 'воинствующего антисемита' за то, что он отрицает наличие так называемой всемирной еврейской нации. Владимира Раби, убежденного сторонника глубоко буржуазных взглядов, обвинили на иерусалимском семинаре в поддержке и пропаганде… марксистской теории национального вопроса.
Кроме неугодных сионизму научных работ и публицистических выступлений на тему ассимиляции, семинар обсуждал также 'устрашающую для всеобщей алии евреев в Израиль фактографию'. Об одном из 'устрашающих' фактов сообщил посетивший Доминиканскую республику израильский журналист, чья корреспонденция была оглашена на семинаре и произвела впечатление разорвавшейся бомбы. В самом деле, как же могли израильские историки не воспылать гневом:
'Когда спрашиваешь у руководителей еврейской общины в доминиканском районе Сосоа, сколько человек она насчитывает, они отвечают вопросом: 'Вы имеете в виду смешанные или чисто еврейские семьи?' После этого следует разъяснение: в Сосоа проживает всего 6–7 чисто еврейских семей, все остальные — смешанные. Почти все сто родившихся там еврейских детей вступили в смешанные браки. Даже двое детей руководителя общины Манфреда Ноймана, эмигрировавшие в Доминиканскую республику из Израиля, тоже вступили в смешанные браки… В столице республики Санто-Доминго еврейская община насчитывает около 50 семей. Большая часть — тоже смешанные…'
Питомцы профессора Циммермана ударили в набат. По их разумению, молодым доминиканским евреям надо бы поскорей переселяться в Израиль, а они, нечестивые антипатриоты, презрев историческую родину вкупе со 'всемирной еврейской нацией', женятся на доминиканках! Вот это действительно устрашающие сионистов факты, а не какие-нибудь там погромные вылазки пронацистов в Западной Европе или антисемитские шабаши куклуксклановцев в Америке — нечего их опасаться, ведь сам Шпеер считает невозможным возрождение того, что стало программой его грязной жизни!
А ведь во время проведения семинара в Израиле была получена из Франции поистине отъявленная пронацистская публикация. Она появилась на страницах журнала 'Экспресс', специализировавшегося на оголтелой антикоммунистической пропаганде с 'левых' позиций.
'Экспресс' любезно предоставил возможность откровенно высказаться бывшему 'комиссару по еврейским делам' марионеточного правительства в Виши, французскому приспешнику гитлеровцев Луи Даркье. Пригретый в свое время франкистским режимом в Испании, этот духовный собрат Шпеера в обширном интервью не только нагло отрицает истребление гитлеровцами десятков миллионов людей, среди которых было шесть миллионов евреев, но продолжает гордиться своим нацистским прошлым и нисколько не сожалеет об организованной лично им депортации десятков тысяч евреев, в том числе и детей, из Франции в Освенцим и другие лагеря смерти.
Интервью заканчивается так:
— Факты показывают, что вы были причастны к геноциду, — вынужден деликатно напомнить корреспондент палачу французских евреев.
— Не было в конце концов никакого геноцида, — раздраженно взрывается Даркье. — Выбросьте этот бред из головы!
— Но бывает ли когда-нибудь, что у вас возникают угрызения совести? Не жалеете ли вы о том, что делали?
— Жалеть? О чем? Я не понимаю вашего вопроса.
Зато прогрессивная общественность Франции достаточно хорошо поняла, с какой целью реакционный журнал 'Экспресс' предоставил неразоружившемуся нацисту трибуну для высказывания его гитлеровских взглядов на 'решение еврейской проблемы': Луи Даркье пожелал, видите ли, преподать французским (и, видимо, не только французским) читателям открытый 'урок истории'.
Опубликование 'Экспрессом' фашистских откровений Луи Даркье вызвало во Франции волну протестов. А также недовольство правительственных кругов и президента Жискар д'Эстена, сообщил журналистам его пресс-секретарь. В многочисленных выступлениях французских общественных деятелей подчеркивалось: интервью пронациста на страницах французского журнала это не 'урок истории', а злобная попытка перечеркнуть историю. Попытка с открытым расчетом вызвать волну антисемитизма во Франции.
Чем же ответили на своем семинаре израильские историки на публикацию 'Экспресса', вопиюще искажающую одну из трагических страниц развязанной нацизмом второй мировой войны?
Гробовым молчанием.
