эмоциональности. Он может совершенно спокойно – куда спокойнее вас – вставать по ночам, с удовольствием прогуливаться с трехколёсным велосипедом в парке. Читать чаду книжки и вытирать сопли, учить ходить на горшок и на рыбалку, рассказывая по дороге историю Древней Греции. Или не делать всего вышеперечисленного. Он может просто любить вас обоих. Троих. Четверых.
Или не любить.
Потому что все мы – очень индивидуальны. Не существует универсальной формулы отцовской любви или нелюбви. Но отцовская любовь, в отличие от отцовского инстинкта, существует. Просто эта любовь иной природы, нежели материнская.
Мужчинам свойственно относиться к детям как к людям, а не как к собственности. Со всеми вытекающими симпатиями, антипатиями и прочими эмоциональными компонентами взаимоотношений между людьми. Отцовская любовь не так слепа, как материнская. Она может быть сурово-объективной или… равнодушной. Мужчина в этом плане больше животное, чем продукт цивилизации: зачать, выходить, заботиться, выучить необходимым для выживания навыкам – вот лучшие и высшие проявления мужской любви. И для этого им не надо денно и нощно находиться рядом с детёнышем.
Особенно если он вас уже не любит.
Всё, что в этом варианте развития событий можете сделать вы, – не ныть, не сетовать, не жаловаться подругам и маме на то, какой он подонок – бросил вас и ребёнка. Не видит, не слышит, не звонит, не приезжает. Потому что если он действительно не подонок, то такими текстами вы сделаете всё для того, чтобы он им стал. Как минимум в глазах ребёнка. Дамы, это же мужчина. Ему легче построить новый дом, посадить новое дерево и вырастить ещё одного сына, чем постоянно уворачиваться от падающих перекрытий в старом доме, пытаться оживить засохший ствол и обнимать дитя, которое приняло на веру, что «отец его не любит». А если он и в самом деле не очень хороший отец, то что вы измените своими «активными действиями», кроме психики ребёнка? Если вы не сумели в своё время разглядеть «сволочь», то уж будьте благоразумны – не калечьте детскую душу. В вас же есть материнский инстинкт!
Можно, конечно, и дальше рассуждать на тему, что мужчина начинает любить ребёнка в возрасте полутора-двух лет. Мол, до этого он его не воспринимает. Этот «весомый» психологизм жизнь опровергала не раз. Есть огромное количество отцов, которые именно в раннем возрасте являлись для младенца большей матерью – читай «нянькой», – нежели родившая его женщина. Есть немало мужчин, которые, уйдя из семьи, не перестают быть отцами. Особенно если бывшие жёны не сходят с ума и не превращаются в персонаж романа Джона Ирвинга «Покуда я тебя не обрету» – Алису, девизом которой было: «Мы поставляемся в комплекте. Или вместе, или никак». И есть огромное количество самцов, напрочь забывших о существовании детей, вне зависимости от поведения их матерей. Это уже не столько юридическая, сколько психологическая проблема.
«Члены одной семьи редко рождаются под одной крышей», – гласит старая тибетская пословица. Я не знаю, как там с отцовским инстинктом, а счастливые дети растут в семьях, где мама и папа любят друг друга. Даже если это не их биологический папа. А иногда – даже мама. Последнее, впрочем, бывает значительно реже. Потому что, каким бы странным вам это ни показалось, способности любить – таланта к любви, любовного инстинкта, если угодно, – в обычном нормальном мужчине куда больше, чем в обычной нормальной женщине. В ней куда более силён инстинкт собственницы. Поэтому мужчина будет любить ребёнка – если он любит вас. И ему совершенно не важно, от него ли этот ребёнок. Потому что это его ребёнок. Так что вместо того, чтобы тратить жизнь на выяснение, кто кому больше задолжал не только и не столько денег, но и чувств, эмоций и «отцовского инстинкта», нужно просто жить. Глядишь, где-то там есть именно ваш дом, именно ваше дерево и именно ваш мужчина. И даже если у него не было и нет детей, это ещё не значит, что он не способен любить, заботиться и защищать.
У Януша Корчака не было собственных детей. Он не сохранил своё «я» во вселенском генетическом коде. Он переступил через инстинкт самосохранения. Во имя любви, которая вмещает в себя всё. А не только накапливающийся к 35–40 годам в мужском организме женский гормон окситоцин, призванный сделать из обычной живой собаки, разыскивающей для своих щенков воду в жаркий солнечный день, собаку Павлова с истечением из фистулы «отцовского инстинкта» на свет загорающейся лампочки.
Семейные роды
Оговорюсь заранее, упреждая цунами гнева благородного моих возлюбленных читателей: я – ЗА! За роды в присутствии супруга, любовника, партнёра по бальным танцам и покеру, духовника, соседки по лестничной клетке и ротвейлера по кличке Малютка. Если это позволяют условия выбранного вами родовспомогательного учреждения. А они сейчас позволяют почти всё. Разве что сеть ресторанов быстрого питания под неброским названием «Плацента» при роддомах ещё не открыли.
И ещё кое-что поясню «малюткам», их хозяевам и тем, кто готовится стать мамой впервые. Родильный зал условно разделён на две зоны: «тыл» и «передовая». «Тыл» – это предродовые палаты, коридор и некоторые санитарно-гигиенические зоны. Там вы можете лежать, ходить туда-сюда, хвататься за стены, поминая всех известных вам матушек, совершать набеги в мир кафеля и фаянса – в общем, чувствовать себя как дома. «Передовая» – это комната, основной деталью интерьера которой является рахмановская кровать – близкая родственница гинекологического кресла. И операционная, куда люди в белых халатах не заходят, не переодевшись во всё чистое, тщательно по специальной методике вымыв руки и не взяв с собою верного анестезиолога.
Также в родильных домах имеются так называемые семейные родзалы – просторные помещения с кроватью обычной, кроватью рахмановской, гинекологическим креслом, отдельным туалетом/душем и даже диванчиком, журнальным столиком и телевизором. Обитательницы этой дизайн-эклектики не застрахованы от перевода на «передовую» в случае изменения акушерской ситуации не в лучшую сторону. Зато муж всегда может заказать дежурной акушерке кофе со сливками и прикорнуть на диванчике. Если сможет, конечно, заснуть.
«Бдительные и неусыпные» по поведенческим характеристикам бывают следующими:
1. Испуганный
Очень переживает. Меняет цвета. Если жена кричит: «А-а-а!!!», не забывая следить за его реакцией, может из мертвенно-бледного стать зелёным. Ладони мокрые. Трёт ей поясницу во время схватки, как дореволюционная прачка барское бельё на стиральной доске. Ежеминутно гоняет от неё к персоналу родзала по поводу и без. Типичные задаваемые им вопросы: «Это только ей так плохо? Доктор, она не умрёт?! Если что, спасите жену!» У него трусятся ноги, он давно хочет курить, но бросить её в таком состоянии ему не позволяет совесть. Чего уж там – совесть изгрызла ему сердце, мозг, лёгкие, печень и репродуктивные органы. «Видишь, КАК мне плохо из-за тебя?!» – взывает к нему супруга, даже если молчит. Он готов подставлять ладошки вместо лотка, когда её тошнит. Вместо руки он готов подставить ей свою буйную, но такую повинную голову, чтобы она забивала ею гвозди в стены родзала. В смотровую идёт, как на казнь. Персонал, как правило, предлагает ему переждать в «тылу» основное «сражение», но супруга настаивает на его присутствии рядом с рахмановкой. Хорошо, что он падает в обморок только увидав помытую акушерку в перчатках и маске. Едва очнувшись при звуках здорового ора новорождённого младенца, падает в обморок вторично. От счастья. Жёны «испуганных» отличные манипуляторы, и часть их усилий тратится на демонстрацию боли и страданий «этому негодяю» и воплей «больше никогда!»
2. Любопытный
Этот явился на диковинную экскурсию и дабы запечатлеть. Всем интересуется. «А что это за металлическая штука?», «А что это за стучащий ящик?», «А почему так часто/ редко её смотрите?», «А я тоже хочу послушать!», «А что это за каляки-маляки? Кардиограмма мыши?», «А что вы сейчас будете делать?», «А что это вы ей вводите?», «А зачем?», «Ой, доктор, а это вы на фотографии?», «А что, все роды записываются в этот журнал?», «А почему дежурят две акушерки?»… И так далее, и тому подобное. Скачет вокруг жены с фотоаппаратом и видеокамерой. Требует, чтобы роженица и персонал позировали. Поправляет на ней рубашку не потому, что заботится, а чтобы красиво смотрелось в кадре. Когда она отправляется в санкомнату, «фотокорреспондент» снова начинает доставать персонал вопросами, не относящимися к делу. Непосредственно на «передовой» чуть ли не отталкивает акушерку и врача во время потужного периода, непременно пытаясь зайти со стороны стерильного столика и зафиксировать кадр. Требует замереть и подождать минуточку. Если кадр не получился – требует повторить, потому что с размытыми фотками в топ Яндекса не выйти. Ну, и для истории. Столику с инструментами, кстати, тоже
