не слышно. Если Селиванов захочет продать, то в Рязани даже те, кому не нужно, дадут ему сейчас 125 р. за десятину. При продаже С<еливанов>, наверное, запросит 175 р. за десятину, но согласится на 150– 140».
В Звенигородском уезде Моск<овской> губ<ернии> продается бывшее имение Шиловского, которое я видел. Имение красивое, уютное, с прекраснейшим парком (пихты и лиственницы), с рекой, прудами, изобилующими рыбой, с церковью, театром, художнической мастерской, со статуями и монументами, которые в лунную ночь похожи на мертвецов, с громоотводами и проч. Стоит 50–60 000. Дом средний. Недостаток: отсутствие вблизи телеграфа (12 верст) и ж<елезной> дороги (30 в<ерст>).
Через неделю я еду. Пожелав Вам и Вашей семье всего хорошего, пребываю преданный
Чехову Ал. П., 27 марта 1887
248. Ал. П. ЧЕХОВУ*
27 марта 1887 г. Москва.
Душа моя! Большого письма я не получил, как не получил твоей телеграммы*, которую ты, как говорил, послал мне. Перед выездом из Москвы я буду писать тебе пространно, но теперь прошу, напиши мне длинно о здоровье А<нны> И<вановны>*, о судьбе посланного мною материала для книги*, хватило ли этого материала и т. д. Напиши поскорее. При брюшном тифе бронхит с обильным выделением мокроты — обычное явление. От тифа поправиться нельзя в 1–2 месяца.
На обороте: Петербург,
Кавалергардская 20, кв. 42
Александру Павловичу Чехову.
Лейкину Н. А., 28 марта 1887
249. Н. А. ЛЕЙКИНУ*
28 марта 1887 г. Москва.
Добрейший Николай Александрович!
Одновременно с сим посылаю денежный пакет со вложением 2-х квитанций* и… о позор! 11 р. 70 к. (копейки для удобства — почтовыми марками). Посылать рассказ* вместе с деньгами я не захотел, боясь, что за деньгами Вы пошлете в почтамт не скоро.
Если позволит здоровье, 31-го или 1-го я уезжаю на юг. Прощайте. Желаю Вам жития мирна и безгрешна, ложа нескверна, здравия, спасения и во всем благого поспешения. Пишите мне почаще и побольше по адресу: «г. Таганрог, Конторская улица, дом М. Е. Чехова»*. В 1-й день Пасхи я буду уже там.
Гонорар тоже в Таганрог.
На юге я постараюсь писать поменьше. Это значит, что я буду писать мелочи, из коих добрую половину буду присылать Вам.
Возвращусь я в июне и тотчас же поеду к Вам на дачу. (Село Ивановское на Неве… так?)
Я недоумеваю: как может Салаев торговать Вашими и моими книгами, если в Москве не слышно про них? Без реклам нельзя. Не говоря уже про мою книгу*, Вам следовало бы прорекламировать в Москве все свои издания*, да не в одном «Листке», но и в «Русских ведомостях», в «Будильнике», который читают смеющиеся люди, в «Курьере»… Чем уступать Петровскому 50%, гораздо выгоднее рекламироваться. Вы, насколько я понимаю Вас, не верите рекламе, а потому жалеете для нее бросить деньги. «Осколки» и осколочные издания меньше всего рекламируются — достаточно видеть это, чтобы заметить Ваше нерасположение к газетным объявлениям. Сейчас видно, что в Вас мало американского духа. По-моему, издательство — риск, а где один риск, там следует решаться и на другой — на рекламу, которая должна быть солидна. На Вашем месте, я даже открыл бы в Москве лавочку — «Контору Осколков» — маленький книжный магазин.
Впрочем, всё это скучно, как плохая погода.
Семья будет жить на даче в Воскресенске. Я хотел приискать что-нибудь поновее, но ввиду своего отъезда отложил хлопоты до будущего сезона. Семья мечтает, что в 88 году я повезу ее для дачного жития на берег Азовского моря. Это, конечно, возможно, особливо ежели найдутся бесплатные билеты для проезда. Из Харькова я вышлю Вам письмо*: закрытое — если останусь на день в Харькове, и открытое — если поеду мимо Х<арькова>. А теперь прощайте. Поклонитесь Вашим и пишите.
* Адрес для телеграфа: Таганрог, Чехову.
Розанову П. Г., до 30 марта 1887
250. П. Г. РОЗАНОВУ*
Конец марта, до 30, 1887 г. Москва.
Милейший мой collega и благоприятель Павел Григорьевич! Знать, нам не суждено повидаться в этом году. Всё время собирался к Вам потолковать, но увы! то некогда было, то в Питер ездил, то болел… Недавно вернулся из Питера, а 31-го марта опять уезжаю, на юг. Приходится поневоле отвечать Вам не визитом, а письмом…
Насчет «Врачебного быта»* я беседовал в Питере со сведущими людьми. По их мнению, это издание не пойдет уже по одному тому, что материала едва хватит на 5–6 №. Помещать статьи таких полуграмотных маньяков, как д-р Эберман, невозможно, а грамотных врачей-публицистов пока взять негде.
Я рад, что Вы, шипучий человек, не отказались от мысли о медиц<инской> газете. Но к чему Вам врачебный быт? Не полезнее ли издавать что-нибудь специально медицинское?
Я слушал Ваш реферат на съезде*. Вопрос, затронутый Вами, почтенен, и я радовался за Вас, хотя и досадовал, что Вы писали реферат без помощи какого-нибудь ученого юриста-законоведа. Впрочем, об этом поговорим. Почтение Вашей супруге. Прощайте.
Мой адрес: г. Таганрог, Конторская ул., дом М. Е. Чехова. Если напишете, отвечу.
Вы ужасно далеко живете! Съездить в Полтаву гораздо легче, чем к Вам.
На обороте: Доктору
Павлу Григорьевичу Розанову.
