значит, именье мне стоит не 13 тысяч, а 12300 р.
Пиши в Москву.
Так-то. Мухи воздух очищают.
Суворину А. С., 25 ноября 1893*
1360. А. С. СУВОРИНУ
25 ноября 1893 г. Мелихово.
25 н. Лопасня.
Большая просьба!! Будьте добры тотчас же по прочтении сего письма телефонировать в контору, чтобы оттуда послали в редакцию «Северного вестника» 400 руб. и сказали бы, что это от Чехова. Так как там за конторкой сидит жид, который, как Вам известно, однажды обсчитал меня на 27 рублей, то не мешает взять расписку.
Дело в том, что в январе я взял в «Сев<ерном> вестнике» авансом 400 р. и почтенная редакция с января по сие время поедом ела меня за этот аванс, требуя повесть. Не помогали никакие оправдания, никакие резоны. Наконец я вышел из терпения и обратился к израильтянам с покорной просьбой — позволить мне возвратить им аванс*. Сегодня я получил от Гуревич телеграмму*. Просит немедленно выслать ей деньги, так как в субботу предстоит ей большой платеж.
А я, как нарочно, написал две повести*. Теперь Гуревич скажет, что я нарочно не давал ей ничего, чтобы протянуть время. Ужасно недоверчивый народ.
Самое нехорошее в этом инциденте — это то, что я беспокою Вас. Но так как я давно уже не брал у Вас денег, лет 15 или 20, то и не чувствую особенных угрызений, тем более, что я хочу быть Вам должен, а книжный долг мой уже подходит к концу.
Завтра уезжаю в Москву. Пишите по адресу: Новая Басманная, Басманное училище.
Чахотки у меня нет, и кровь горлом не шла уже давно. Для чего Лейкин распускает по Петербургу все эти странные и ненужные слухи*, ведомо только богу, создавшему для чего-то сплетников и глупцов.
Галкин-Враский жаловался Феоктистову; ноябрьская книжка «Русской мысли» была задержана дня на три*. Но всё обошлось благополучно.
Помнится, я подарил платок, но не обещал и не пророчествовал. Относительно этой особы я не мог иметь никаких намерений даже в шутку, так как в ней ничего нет женского, внутренности же у нее птичьи.
Что Клотильде самой нравилось спать с Паскалем, что Матрена или Мария таяла от блаженства в объятиях Мазепы, удивительного мало и, по человечности судя, это, быть может, даже и хорошо; но великому писателю и мыслителю радоваться тут нечему и незачем тут было притягивать за хвост расслабленного царя Давида и греющую Ависагу*.
У меня Ваш Писемский*.
Уезжаю в Москву не завтра, а сегодня.
Да хранят Вас силы небесные!
Имею честь быть с почтением
Суворину А. С., 28 ноября 1893*
1361. А. С. СУВОРИНУ
28 ноября 1893 г. Москва.
28 ноябрь, Москва, Новая Басманная,
Басманное училище.
Мне известно, что Гуревич теперь в Москве*, известен и ее адрес, но так как она телеграфировала мне, что платеж ей предстоит в Петербурге, то и деньги она должна получить в Петербурге, а то будущий историк может подумать, что большой платеж — чистейшая выдумка.
Вернулся Потапенко с радостным известием, что все мои книжки на днях выходят новым изданием*. Это необыкновенный человек. Он может писать по печатному листу в день без одной помарки*. Однажды в 5 дней он написал на 1100 руб. И по-моему, это курьерское скорописание есть вовсе не недостаток, как думает Григорович, а особенность дарования. Одна баба два дня ревет белугой, пока родит, а другой родить — всё равно, что в нужное место сбегать.
Я приеду в Петербург в декабре. В условленный день Вы телеграфируете мне, что мое присутствие в Петербурге весьма необходимо. Так нужно, иначе меня не пустят. По причинам таинственным и важным в Петербурге я должен буду остановиться не у Вас, а на Мойке в гостинице «Россия». Цель моего приезда в Петербург: следить за Вами и за m-me Мережковской, в которую Вы влюблены. Этот роман меня очень интересует.
Наступило время, самое тягостное для моего тела. Я не терплю холода.
Благослови Вас господь бог. Напишите мне что-нибудь. Анне Ивановне нижайший поклон и благодарность за то, что она, как Вы пишете, приглашает меня в Петербург.
Чехову Ал. П., 28 ноября 1893*
1362. Ал. П. ЧЕХОВУ
28 ноября 1893 г. Москва.
Москва, Нов. Басманная,
Басманное училище. 28 ноябрь.
Неблагодарный брат!
Я живу в Москве и изо дня в день жду от тебя письма. Надеюсь на твое благородство, хотя и боюсь, что искушение — жить по моему паспорту — победит в тебе рассудок и честь. Боюсь, что, когда ты будешь сидеть на скамье подсудимых за проживательство по чужому виду, мне придется быть старшиною присяжных и закатать тебя в Енисейскую губ<ернию>.
Нового нет ничего. Умер наш Тихонравов* (рлекторла обвиняют в прлистрластии и пр.). Весьма жалко.
Пиши, если хочешь. В декабре увидимся.
Мизиновой Л. С., 29 ноября 1893*
