Манхэттен. Она часто сюда приходила после свиданий с Извращенцем. Но на этот раз вместо бетона под ногами ей хотелось ощутить землю.
Внезапно появилась заманчивая идея: быстро поехать домой на такси, переодеться и отправиться в Центральный парк. Там, по южной стороне, огромные клумбы тюльпанов, деревья и кустарники со всех концов света. Долгая прогулка в парке вместо секса с Извращенцем и легкий обед в таверне вместо ведра с горячей мыльной водой, плохо ли? Самое интересное, что Джордж Вэнг оплатит ей это время, как рабочее. Еще месяц назад она хотела послать Извращенца куда подальше, но Вэнг всего лишь поднял цену. Может быть, этот случай убедит его, что с Извращенцем надо покончить раз и навсегда.
Мари повернулась и решила, что пора уходить. Она взглянула на блестящие листочки молодого клена и еще раз глубоко вздохнула. Ей казалось, вместе с ветерком она может перелететь через реку в Манхэттен. Неизвестно, сколько бы еще так простояла Мари, если бы сзади к ней не подошел Мудроу. Его негромкий голос вернул ее к действительности.
— Интересно, что ты тут делаешь? — спросил он.
— Кто вы такой? — Человек был не просто большим, а громадным. Мари подняла глаза на Мудроу и сразу узнала в нем полицейского.
— Офицер полиции. — Это произнес Джим Тиллей, встав впереди Мудроу и показывая ей удостоверение.
Как и любая черная женщина из Северного Манхэттена, Мари почувствовала сильное желание убежать, но напомнила себе, что не совершила никакого преступления, просто находилась в белом районе Бруклина без своего сутенера, так что и в проституции ее не уличить. Может, все дело в наркотиках? Несколько лет назад Мари перешла на слабые снадобья в небольших дозах, но страх перед арестом и принудительным лечением сопровождал ее постоянно. Однако уже больше года она не пользуется наркотиками, запрещенными законом.
Внезапно Мари поняла — эти охотятся не за ней. Они охотятся за Извращенцем, а она оказалась втянутой в это дело. Мари захлестнула такая волна ненависти, что ее затошнило. Но все же она заставила себя улыбнуться.
— Меня зовут Тиллей, а это — Мудроу, — сказал человек пониже ростом. — Мы хотим задать тебе несколько вопросов.
Мари поколебалась, а затем кивнула. Если уж она влипла, лучше без возражений последовать за ними в их старый «бьюик».
— Вы сюда пришли, чтобы встретиться с Мареком Ножовски, не так ли? — спросил Тиллей.
Мари согласно мотнула головой.
— А что тебе надо от Марека Ножовски? — задал вопрос гигант. Она ожидала этого вопрос и ответила без промедления:
— Я — горничная.
— Горничная? — В голосе Мудроу послышалась насмешка. — Жалость-то какая! — Он кивнул на ее туфли, двести долларов пара, от Карла Лагерфельда, которые она купила в магазине Сакса. Мари перед тем долго раздумывала, все ждала, когда их уценят. Потом начала бояться, что модель перестанут выпускать до того, как она сможет ее приобрести. — Это что, какие-нибудь специальные ботинки для мытья полов?
— То, что я — горничная, совсем не означает, будто мне не могут нравиться красивые вещи.
— Ты — шлюха, — спокойно сказал большой полицейский. — Но мне на это наплевать. Мы ищем Ножовски, и нам нужно твое содействие. Извини, но ты все равно будешь с нами работать. Да и на что тебе сдался этот Марек? Зачем тебе его защищать?
— Я не сделала ничего противозаконного, — ответила Мари.
Мудроу показал на ее руки со следами уколов.
— И еще ты наркоманка, — заявил он.
— Я была наркоманкой, — согласилась Мари. Она поняла, большой полицейский пытается придраться к ней, как будто она партнер Марека в бизнесе, а не в сексе. Но ей наплевать, что они узнали в ней шлюху. Она же и есть шлюха. — А зачем вам нужен Марек? — вдруг спросила она с неподдельным любопытством.
— Я-то думал, что здесь задаем вопросы мы, — сказал Мудроу своему партнеру. — Я думал, что это мы — полицейские! Джим, ты лучше мне помоги, а то я совсем запутался.
— Успокойся, Стенли, — подхватил Тиллей. — Кажется, дамочка нам собирается помочь, ведь так?
— Конечно, — согласилась Мари.
— Как тебя зовут?
— Мари Портер. — Почему бы ей этого им не сказать. Все документы, включая кредитные карточки, были на ее настоящее имя с тех пор, как она ушла с улицы.
— Так слушай, Мари. Твой дружок Марек — плохой парень, — сказал Мудроу. — Он заказал пожар, и одна старушка погибла в дыму, а потом он сделал так, что другую старушку изнасиловали. А еще избили одного старичка и убили шестнадцатилетнего парнишку. Вот такие-то дела! Знаешь, может, он и не плох в постели. Может, он хорошо платит, но ведь он же убийца! Он даже меня пытался убить, и именно поэтому ты нам поможешь.
Мари вспомнила прикосновения Извращенца и все те унижения, которым он подвергал ее, будто быстро пропустила через проектор серию слайдов.
— Я всегда знала, что он ненормальный, — сказала она. — Я пыталась смотаться от него, но мой сутенер…
Мари почувствовала, как повышается интерес полицейских к ее словам, поскольку обладала профессиональной чувствительностью к смене настроений клиентов.
— Что вы хотите знать о Мареке? — спросила она.
— Расскажи про его партнера с Чертовой Кухни.
Мари постаралась точно воспроизвести обрывки разговора, которые она слышала из спальни Ножовски.
— Они ужинали и говорили о каком-то здании в Куинсе, не помню, правда, каком, — сказала она осторожно. — Некоторые клиенты очень любят поговорить. Ну вы знаете, что я имею в виду. Особенно после того, как я о них позабочусь. Обычно я мало обращаю на это внимания, но в тот раз запомнила про дом в Куинсе, из которого они пытались выбросить всех жильцов. Мухлевали с документами на аренду и заселяли в пустые квартиры торговцев кокаином. Марек был так горд собой! Но у меня сложилось впечатление, что грязной работой занимался его партнер.
— А у тебя есть хоть какое-нибудь предположение, где может быть сейчас Марек? — Голос Мудроу стал дружелюбным.
— У меня на квартире, — сказала Мари, — в записной книжке найдется еще один его адрес.
— А где ты живешь?
— В Манхэттене, на Девяносто пятой улице, около Йорк-стрит.
Она почувствовала колебание полицейских. Мари испугалась, что они решат не иметь с ней дела и отошлют домой, чтобы она продиктовала им информацию по телефону. Но те решили иначе.
— Ты поезжай с ней, — сказал молодой полицейский, — вдруг что-нибудь действительно стоящее, а потом возвращайся за мной. Я пока останусь здесь на стреме.
Они ехали по Бруклинскому мосту, и большой полицейский рассказывал ей о преступлениях, совершенных в «Джексон Армз» ради наживы. Он перечислял их в хронологическом порядке и объяснял подробности.
— Я все надеялся на какого-нибудь свидетеля, чтобы можно было предъявить доказательства. Хочешь посмотреть фотографии?
Фотографии с места преступления обычно настолько ужасны, что не приходится сомневаться в их подлинности. Лицо задохнувшейся Сильвии Кауфман, искаженное агонией. Голова Инэ Алмейды, левая сторона которой практически отсутствует, потому что через нее навылет прошли три пули. Были и другие снимки. Мари, к удивлению Мудроу, рассматривала их очень внимательно. Ее дыхание участилось.
— И он все это делал из-за денег, да?
— Да. Других видимых мотивов не было, хотя вряд ли он хотел, чтобы кого-то убили, — усмехнулся
